Малоизвестная история Малой Руси
Шрифт:
Вышеприведенные данные существенно расходятся с итогами Всеукраинской переписи населения (2001 год). Тогда, как известно, 67,5 % граждан Украины и 85,2 % этнических украинцев назвали родным украинский язык. Причина такого расхождения кроется в дезориентации населения. Дезориентации, осуществляемой целенаправленно. В том числе и с помощью СМИ. Достаточно вспомнить, как во время последней переписи по Первому каналу Национального радио многократно передавалось «разъяснение» некоего «прохвесора». «Разъяснение» сводилось к тому, что в качестве родного языка украинцам следует указывать именно украинский. Даже если они с детства говорят на русском. Даже если на русском с детства говорят их родители. Поскольку, дескать, родной язык — это не язык вашего детства и не язык ваших родителей. Родной язык — это язык рода, к которому вы принадлежите. О том,
Вот и получается, что наслушавшись подобных «разъяснений» многие украинцы разводят руками: «Мой родной язык украинский, но мне легче говорить на русском». Но ведь говорить легче на родном языке. И об этом, наверное, тоже стоит вспомнить.
Как создавался украинский язык
Языковой вопрос на Украине вызывает острые споры с тех пор, как она стала независимой. Украинский язык оказался единственным государственным. Была украинизирована работа центральных (а в большинстве регионов — и местных) органов власти. Где быстрее, где медленнее, но повсюду переводится на украинский система образования. Происходит это, как правило, без учета мнения учеников и их родителей. В некоторых областях не осталось уже ни одной русскоязычной школы. В других — их число уменьшается с каждым годом. То же самое можно сказать о детских садах, училищах, вузах. Медленно, но верно идет вытеснение русского языка из теле- и радиоэфира. Список подобных «достижений» можно продолжить. И тем не менее.
«Вокруг господствует русский язык, — жалуются доморощенные «национально сознательные» деятели. — Украинский народ русифицирован! Украинцы не говорят на родном языке!». Не успокаивают упомянутых деятелей даже результаты последней всеукраинской переписи. «67,5 % населения Украины признали родным языком украинский, и это на 2,8 % больше, чем в 1989 г., — пишет, например, доктор филологических наук Владимир Панченко. — Но если бы те 67,5 % еще и пользовались им! Тем временем имеем удивительный феномен «платонической» любви: «Мой родной язык украинский, но мне легче общаться на русском».
В самом деле, несмотря на государственную поддержку, украинский язык так и не стал языком большинства украинцев. Почему? Попробуем разобраться.
«Больной вопрос»
Об этом сегодня не принято говорить, но в общем-то не секрет: украинский литературный язык создавался, в основном, в Галиции. «Работа над языком, как вообще работа над культурным развитием украинства, велась преимущественно на почве галицкой» — признавал еще Михаил Грушевский. Вот на этой «работе» и стоит остановиться. Началась она в середине XIX века. К тому времени Галиция находилась в составе Австрийской империи и давно уже представляла собой «больной вопрос» для правительства. Согласно тогдашним представлениям, галицкие малорусы (русины), как и малорусы восточные, вместе с великорусами и белорусами составляли одну русскую нацию. Грядущее национальное пробуждение Галицкой или, как ее еще называли, Австрийской Руси неминуемо должно было усилить тяготение галичан к соседней России. В Вене не без оснований опасались за территориальную целостность своей державы. А потому делали все возможное, чтобы отгородить Галицию от других русских земель «железным занавесом». Отгородить, в том числе, в языковом отношении.
Когда в 1816 году львовский митрополит обратился к властям с просьбой разрешить преподавание в народных школах на местном наречии (а не на польском языке), галицкий губернатор ответил отказом. Начальник края пояснил, что наречие галичан — это «разновидность русского языка» и использовать его в обучении нельзя «по политическим причинам». В 1822 году австрийское правительство запретило ввоз в Галицию книг на русском языке из России (об этом запрете, в отличие от Эмского указа, у нас не вспоминают). Под подозрение в государственной измене попал крупнейший галицкий историк Денис Зубрицкий, опубликовавший в 1830 году во Львове оду Гавриила Державина «Бог». (Ученый имел неосторожность
Даже в 1848 году, когда в Австрии вспыхнула революция и большинство населявших империю наций получили право на относительно свободное развитие, для галичан сохранялись некоторые ограничения. Губернатор Галиции граф Стадион фон Вартгаузен заявил русинам, что они должны отречься от национального единства с остальной Русью и развивать свою культуру как самостоятельную. Галичане спорить не стали. Указания губернатора перечеркнула сама жизнь.
Русское возрождение
Созванный в том же году съезд галицко-русских ученых принял решение о выработке своего литературного языка. Вырабатывать его собирались на основе народных говоров, очищенных от полонизмов. Но очень скоро выяснилось, что чем больше местные говоры очищаются от польского влияния, тем сильнее приближаются они к русскому языку. «Едва начала Русь в Австрии возрождаться, оказалось, что ее литература не ступит ни шагу без словаря Шмидта (русско-немецкий словарь — Авт.), что этот словарь русский как для Львова, так и для Петербурга, что в нем собраны сокровища действительно литературного, письменного языка» — вспоминали впоследствии галичане.
Вдобавок ко всему, австрийский император Франц-Иосиф, после того как его войско разгромили венгерские повстанцы, вынужден был просить помощи у России. Царская армия перешла границу. Путь в Венгрию лежал через галицкие земли, где русских солдат восторженно встречало население. «Чем глубже проникали мы в Галицию, тем радушнее встречали приём не только от крестьян, но и со стороны интеллигенции — писал в мемуарах участник похода, офицер пехотного полка Петр Алабин. — Нас ждала, нами восхищалась, нами гордилась, торжествовала и ликовала при нашем вступлении в Галицию партия русинов, составляющих три части всего населения Галиции». Алабин свидетельствовал, что, хотя в речи галичан ощущалось польское влияние, русские солдаты и местные жители хорошо понимали друг друга. «Русский народ в Галиции все время польского над ним владычества хранил неприкосновенно свои обычаи, свой русский язык, конечно, несколько в искажённом виде (на котором теперь пишутся, однако, стихи, песни, значительные литературные произведения, учебники, даже издается газета «Зоря Галицка»), но религия его предков исказилась унией. Впрочем, униатские ксендзы русинов, может быть, разделяя сочувствие к нам своей паствы, по-видимому, искренно нам преданы. Многие из них приходили поближе познакомиться с нами, откровенно нам высказывая, что они гордятся нами, как своими братьями, перед немцами и поляками и сопровождали нас приветами и благословениями».
Австро-российское сближение благоприятно сказалось на культурном развитии края. Все запреты и ограничения были отменены.
Русский язык стали изучать в школах. На нем печатались газеты и книги. Его приняла в качестве языка общения галицко-русская интеллигенция. Продолжалось русское возрождение и после того, как, разгромив повстанцев, царская армия покинула Австрию. Даже в галицком «Вестнике краевого правительства» рядом с текстом указов на государственном немецком языке публиковался их перевод на язык близкий к русскому литературному.
Но стоило Российской империи увязнуть в Крымской войне — политика австрийских властей резко переменилась. Начались гонения на русский язык. Прекратилось его изучение в государственных школах. Русскоязычные газеты стали закрывать. От русинов требовали забыть о национальном единстве с Россией, изменить свой язык, сделав его непохожим на русский. В случае отказа угрожали репрессиями. «Рутены (так австрийцы иногда называли русских галичан — Авт.) не сделали, к сожалению, ничего, чтобы надлежащим образом обособить свой язык от великорусского, так что приходится правительству взять на себя инициативу в этом отношении», — заявил наместник Франца-Иосифа в Галиции Агенор Голуховский.