Малороссия. Новороссия. Крым. Полная история южного русского края
Шрифт:
Браки у верховых казаков-раскольников бывают обыкновенно ранние: мужчины женятся вскоре по достижении половой зрелости, причем невеста часто бывает старше своего мужа; в старообрядческих станицах наблюдается явление снохачества. Казаки-понизовцы женятся обыкновенно позднее, в среднем между 25–30 годами. Обыкновенно согласие брачующегося имеет мало значения, так как дело обсуждает семейный совет, где мать имеет решающий голос. Впрочем выбор невесты предоставляется иногда на «волю Божью»: на ночь кладутся под образа записки с именами имеющихся ввиду невест, из которых намечается именно та, чье имя написано на одной из записок, вынутой наугад утром. Сватание невесты происходит аллегорически, обиняками и, в случае положительного ответа через сватов, родители жениха с хлебом и солью отправляются в дом невесты для совершения рукобитья и определений условий предполагаемого брака. После этого устраиваются «своды» жениха и невесты, т. е. они должны дать друг другу свое согласие, которое сопровождается обменом подарков и поцелуями. Если невеста откажется от брака уже после рукобитья, то она, по обычаю, должна
В день «выдания», т. е. венчанья (по большей части в воскресенье), жених с перекинутым через плечо платком – подарком невесты – отправляется к ней пешком или на коне, по старинному великорусскому обряду – в сопровождении поезжан (эти последние называются «боярами», тогда как жених и невеста – «князем» и «княгиней»); рукава у них при этом перевязаны разноцветными платками. Невеста, ожидая жениха, сидит на сундуке и «хныкает», а подруги поют; жениха впускают только после выкупа в пользу братьев невесты, после чего эта последняя передает ему «державу» – плетку или шашку, изукрашенные мишурой и лентами. Перед тем как ехать в церковь, невесту, а также и жениха обвязывают куском сетки, чтобы предохранить их от нечистой силы; с этой же целью невесте кладут за пазуху «тридевять» иголок острием вверх. У старообрядцев в сторожке невесте расплетают косу и надевают (перед венцом) бабий наряд, а после венца кроме того – повойник. Родители встречают дома молодых с караваем, осыпают их хмелем, зерном и даже монетами в знак пожелания богатства и благополучия. По совершении всех этих обрядностей дружко отводит молодых в спальню и, не отходя от дверей, сторожит покой от «лиходейства» и «порчи». Свадебный пир в казачьем быту не имеет такого значения, как в Малороссии, и часто откладывается на некоторое время, а у бедных даже на несколько месяцев. Во время пира соблюдается, хотя и не так строго, как в прежнее время, множество обрядов и обычаев, разнообразящихся по месту, но в большинстве случаев заимствованных как у великорусов, так и у малорусов. После пира у молодого родителями молодой устраивается последний пир, который носит название «отводов» и после которого жизнь молодых вступает в обычную колею. «Вы теперь не князь и княгиня: берись ты за вилу, а ты за рогач» – говорит казачья пословица.
Второй и третий браки у казаков – не в редкость. После сорочин, т. е. спустя 40 дней со смерти мужа, вдова уже начинает присматривать себе «хорошего человека», чтобы иметь помощника в хозяйстве. Взаимные отношения супругов регулируются началами св. Писания и Домостроя. Жена должна бояться мужа, и для внушения этой боязни, ее глава и повелитель зачастую принимает крутые меры. Со своей стороны муж должен любить свою жену, но «так, чтобы она об этом не знала». Женщина в прежнее время считалась существом, стоящим неизмеримо ниже мужчины, и деспотизм в семье со стороны главы-мужа проявлялся во всей его силе. Такое обращение со стороны мужа подтверждается старинными песнями. В наше время нравы смягчились, но убеждение, что «баба одного и боится – кулака» осталось и до сих пор.
Женщины, как вообще у южных великорусов, стоят в церкви позади мужчины. Следы прошлого воззрения на женщину не исчезли и теперь, но вообще положение женщины у донских казаков, по мнению некоторых наблюдателей, лучше, чем в среде великорусов центральных губернии. В домашнем хозяйстве жена вообще пользуется должным авторитетом, хотя ее имущественные права при жизни мужа и весьма невелики. Случается, что во время частых, порой долговременных отлучек мужа (напр. на войну) казачка изменяет ему. Возвратившийся муж или расходится с ней, или же усыновляет прижитых в его отсутствие детей, а жену даже не наказывает за неверность, справедливо полагая, что «здоровье выбьешь, а что было, того не вернешь».
Воспитанием дочерей занимается мать; отец заботится о сыновьях – подготовляет из них для «службы государевой» наездников и воинов. Крещение детей в казачьем быту имеет большое значение, так как по их понятиям до крещения у младенца души нет, а она вдувается священником при совершении обряда; некрещеный не может явиться на страшный суд; поэтому восприемников «нужно почитать больше»; вражда между кумом и кумою считается за великий грех и т. п.
В имущественном отношении права жены и детей невелики; они нормируются правилом: «жена – хозяйка своего добра», т. е. она может распоряжаться по своему усмотрению только тем, что принесла с собой от своих родителей; но по смерти мужа (если не было духовного завещания) жена (бездетная вдова получает из имущества только часть, назначенную ей родственниками, которые считаются наследниками) является полной наследницей имущества покойного супруга, а дети наследуют в этом имуществе только со смерти матери. Не отделенный сын имеет весьма незначительное собственное имущество – нажитую на службе «оправу» т. е. оружие, коня с седлом и пр. сбруей. Долги неотделенного сына отец выплачивает
История показывает нам, что донское казачество составилось из двух основных элементов – великорусов (преимущественно старообрядцев) и присоединившихся к ним понемногу малорусов (батраков), как мы выше упоминали. Поэтому и обряды, поверья, приметы, сказки и песни казаков имеют и великорусское, и частью малорусское происхождение и варьируются в самых разнообразных сочетаниях не только в разных уездах, но и в станицах. Выше было уже упомянуто о некоторых обрядах, совершаемых в казачьем быту. Что же касается песен, которые так любят петь казаки, то их можно подразделить на исторические, составляющие богатый и интересный отдел донских песен, и песни семейного быта.
Исторические песни (см. Савельева) черпают свое содержание почти исключительно из жизни казачества и его героев – Ермака, Степана Разина, Булавина, Некрасова, Пугачева и др., и в общем хорошо отражают черты соответствующих эпох. Проводя почти всю свою жизнь в битвах и походах против неприятелей, казаки сохранили о них много воспоминаний:
Как гуляли мы, братцы, по синю морю, по Хвалынскому, Разбивали мы, братцы, бусы-корабли, Как и те-то кораблики, братцы, не орленые…
Много, много сил пришлось потратить казакам в борьбе с кубанскими и терскими татарами, и долго длилась эта борьба, развившая в них искусное наездничество, ловкость и сметливость. Конь в то время был неразлучным товарищем казака. Одна из песен, довольно распространенная среди донских казаков, изображает, как в поле под кустом лежит молодой израненный донской казак:
Перед ним-то стоит его верный конь, Он копытом бьет во сыру землю, Выбил яму по колено он, Своего будит он хозяина: «Ты встань, пробудись, добрый молодец, Ты, хозяин мой, млад донской казак! Ты садись на меня – слугу верного, Понесу я тебя да на тихий Дон». Как коню-то молодец речь возговорил: «Уж-ты конь, ты мой конь, товарищ верный мой! Не поднять уж тебе добра молодца. Ты отбей, оторви шелковый чумбур, И беги ты, мой конь, да на тихий Дон, Ты не степкою, не дорожкою, Ты тропинкою все звериною, Куда травушка-ковылушка лежит, Там холодная криничинька бежит. Злодей-турчин не поймает тебя, И татарин не оседлает тебя.. Прибеги же ты, конь, к моему ко двору, Копытом ударь у вервичка; Тогда выйдет к тебе вдова старая, Вдова старая, мать родная моя, Станет тебя про сына спрашивати: Не убил, не убил ли ты его? Ты скажи: он жениться захотел, Обнимает поле чистое теперь».Песни о семейном быте казаков или общерусского народного содержания, напр. о горькой доле невестки в чужой семье, о выдачи замуж за немилого и пр., или сложились в условиях собственно казачьей жизни, каковы, напр., песни, изображающие трогательную сцену прощания матери с сыном, когда он отправляется на службу государеву. Много песен и об «игреливых» женах, обманывающих своих мужей, пока они воюют на чужедальней стороне. За последнее время народные старые казачьи песни вытесняются пошлыми городскими романсами, в чем немалую роль играет необыкновенное развитие южнорусских промышленных центров.
Болгары, как составной элемент сельского населения Новороссии, относятся к общей группе представителей славянского племени в крае, известной под именем группы так называемых «задунайских переселенцев». В 1752 году полковником Хорватом, по поручению имп. Елизаветы, были выведены с Балканского полуострова и поселены в Славяносербском, ныне Луганском уезде Екатеринославской губ. 620 семей сербов; вместе с ними перешли в Россию также черногорцы, болгары и выходцы из молдаван, мадьяр и албанцев. Вся эта неоднократно пополняемая смесь частью осталась в «Славяносербии», частью была поселена вдоль тогдашней польской границы, в заднестровских уездах Херсонской губ. – «в Новосербии» (Александрийском и Елисаветградском). Образовались известные в истории «роты». Впоследствии (1806—12, 1830—34, 1860– 62 гг.) переселились в Новосербию еще несколько больших смешанных партий, но преимущественно болгар из Македонии, Румелии, Добруджи, Софийского, Пиротского, Берковицкого и Кюстенджийского округов, расселившихся по всему югу. В настоящее время большинство балканских переселенцев на юге России составляют болгары, на которых мы и остановимся подробнее, так как сербы и черногорцы, при их незначительном количестве и смешанности с другими элементами, почти уже утратили свою национальность, внешний и внутренний быт своих предков и слились частью с молдаванами, частью с малорусами, отличаясь от последних разве большей смуглостью, живостью и меньшим количеством разных суеверий и примет.