Малой кровью
Шрифт:
Потом – как-то неожиданно – оказалось, что по закону ей положено ходить в школу, аттестата-то у неё нет! И что если она ходить не будет, то заплатит штраф, а потом сядет в тюрьму.
Это было первой каплей дёгтя.
На базе школа была, но после первых же дней Юлька поняла, что здесь она может преподавать – причём даже не школьникам, а учителям. Ну, раз уж насилия не избежать…
Выкрутились: временно переселились к родителям Пола; те вообще-то поначалу впали в ужас от сыновьего легкомыслия и стремительности, но потом мгновенно переменились. У них полдома пустовало, комнаты стояли закрытые, так что – приняли с распростёртыми
Школа оказалась смешная, странная, немножко нелепая – но благодаря ей Юлька резко подтянула язык, кое-что уцепила из литературы и истории, а главное – познакомилась с обычаями страны; а в остальном это всё-таки был восьмой и редко девятый класс Школы, которые она уже и так окончила с одними пятёрками.
Три дня в неделю они с Сэром Мужем проводили на базе, а остальное время – как получалось. Они уже начали соображать, куда Юльке поступать после школы, как случились одновременно – в один день! – два события: Полу предложили командировку на Титан, а Юлька узнала, что беременна.
Это был вихрь эмоций! Бедняга Пол рвался пополам, и кто была бы Юлька, если бы не сказала ему: лети. Такое выпадает раз в жизни – быть в чём-то первым. Самым первым.
И он улетел, совершенно несчастный.
А она… В общем, она поняла, что ей надо себя как-то занять. А может, это поняла Варечка.
И Юлька, которая чувствовала себя превосходно, а по фигуре, естественно, ещё ничего заметно не было, устроилась работать в летний школьный лагерь – кем-то вроде помощника старшего вожатого. На самом деле она просто рассказывала ребятишкам о Школе, о Питере, о службе, о «колокольчиках», о полётах учебных и боевых, о сгоревших пилотах…
Она даже смогла рассказать о Саньке – о его последнем полёте и последнем бое. О Саньке, Павлике и Анжелке. Какие это были отличные ребята.
Но рассказала, конечно, не всё. Так сказать, ничего личного.
И вообще – у них с Санькой была тайна настолько глубокая, что даже между собой они никогда ничего не обсуждали – так, качнуть головой, дёрнуть плечом, стукнуть локтем в бок, вот и всё обсуждение. Тайну знал ещё и третий человек – без третьего никак не получалось. Анжелка Делло. Летать для неё было так же естественно, как дышать, поэтому Санька, её инструктор, рискнул предложить девчонке: сократим программу практических занятий? Было это в Юлькином присутствии. Анжелка согласилась: она жалела Юльку, из-за дурацкой болезни потерявшую космос. И несколько раз, пройдя медкомиссию, Анжелка оставалась на поле, а в спарке с инструктором вместо неё улетала Юлька.
Большего Санька сделать не мог – чинами не вышел. Но сделал главное: Юлька освоилась с управлением маленьким «Арамисом» достаточно, чтобы взлететь и сесть. И, разумеется, покрутить всяческие пируэты. И выпустить учебные торпеды – куда-то в сторону учебной цели. Правда, визибл она не надевала ни разу – Санька не разрешил.
В конце концов, она была на целый год старше его. То есть – уже, может быть, за чертой…
В летнем школьном лагере, в конце июня, она впервые столкнулась с Ургоном.
Ей много раз говорили, что у неё паранойяльная акцентуация (не беспокойся, пожалуйста, девочка, это вовсе не сумасшествие, это способ описать наиболее выраженные черты твоего характера!),
Зато сама она, проникшись некоторыми звучавшими осмысленно доводами, принялась тщательно проверять себя во всём, делала регулярные записи и регулярно же сличала версии того, как она помнит то или иное событие сейчас, неделю, месяц назад…
Кое-что хранила, большую часть сжигала.
Как, оказалось, много интересного можно узнать про себя таким простым методом…
То же получалось и с планами. Подойди к зеркалу и посмотри на себя: какой там, на фиг, фон Штирлиц. Всё, что она придумывала, делалось на коленке, посредством мозгов, коротенького спецкурса основ защиты от терроризма, нескольких неплохих фильмов (хотя в кино – так и жди подляны на ровном месте,) и нежной любви к Джону Ле Карре, которого неоднократно перечитывала.
Из всего этого Юлька вынесла главное: никогда не делай немотивированно резких движений. Но когда тебе вдруг совершенно немотивированно кажется, что надо драпать – надо драпать. И лучше всего так, чтобы никто не понял, что ты драпаешь. Допустим, и те двое у прачечной были совершенно посторонними людьми, и марцал не успел её «сфотографировать» – он ведь обычный марцал, а не Супермен какой-нибудь, и сон этот дурацкий – простая реакция…
Но почему-то продолжает казаться, что драпать надо.
Она пролистала свои записи – у неё были расписания и маршруты всех автобусов ближнего и дальнего сообщения, координаты двух маленьких частных аэродромчиков, где можно взять на прокат вертолёт или самолёт, адреса двух семей, намеревавшихся в ближайшее время отправиться в традиционное путешествие «к корням» и подыскивавших себе компаньонку… У неё ещё много чего было.
Сейчас ей надо (смотрим карту) вот сюда, в индейское кафе, там есть телефон – и спросить Варечку, как она поживает и нет ли чего от Пола. А то она тут в поход уходила и ещё собирается, так чтобы ей ничего важного не пропустить…
Возле кафе стоял ободранный пикапчик с удочками в кузове – очень старый и даже с выхлопной трубой, то есть мотор его честно работал на бензине. Пол-старший говорил, что это своего рода фрондёрство или позёрство – кому как больше нравится; переделать любую машину на электрическую тягу стоит столько же, сколько десять раз залить бак. Но многие предпочитают вот так безбожно тратиться, чтобы потом дымить в общий воздух – потому что так положено. У самого дэдди в сараюшке на заднем дворе (под огромным транспарантом «Забыть? Чёрта с два!») стоял самогонный аппарат, и время от времени, подмигнув Варе, он покупал килограммов десять-двадцать плодов опунции, начинал колдовать, из сараюшки шёл гнусный запах – зато потом можно было продегустировать домашнюю текилу. Дальше дегустации дело обычно не шло… Но иметь самогонный аппарат тоже было положено.