Малой
Шрифт:
Каждый раз, проходя мимо «Сказки», Тёма злился. Злился на то, что сказка не для него. На то, что кто-то есть вкусное мороженное, а он обычное, не вкусное. Что кто-то сидит в плетенных креслах, пьет из красивых чашек и улыбается. А он нет. Зачем нужна «Сказка» в которой нет его?
– Чего рот разинул?! – мама больно дернула его за плечо. – Двигай ляжками!
Глаза не могли оторваться от праздных людей в плетенных креслах, от красивых чашек, от девушки в аккуратном переднике с подносом в руках. Ноги несли его вслед за мамой, а он,
Из сказки его выдернула боль в коленке. Споткнулся. Если не мамина рука, растянулся бы на асфальте в полный рост. А так только шаркнулся коленом. Больно, до крови.
– Дебил безмозглый! – выругалась мама. – Под ноги смотри, баран тупорылый!
И как обычно, закрепила сказанное звонким подзатыльником. От боли и обиды из глаз посыпались разноцветные огоньки и соленные слезы. Хотя соленными, наверно, были сопли. Тёма никак не мог от них избавится.
– Явились?! – папа встретил их в дверях. Он шатался и если не косяк, точно бы рухнул на лестничную площадку. – Ну? – спросил он у мамы. – Принесла?
– Принесла! – раздраженно ответила женщина. – На, упейся, синяк ты конченый!
Она протянула ему купленную в магазине бутылку водки.
– Чего? Одна? – все же выхватил протянутую бутылку и принялся открывать. – До вечера ж до хрена времени? Опять побежишь …
– Не побегу! – огрызнулась мама. – Тебе и одной хватит. Денег ни хрена не приносишь.
Папа ее не слушал. Он приложил горлышко к пересохшим губам и влил в себя приличную порцию.
– Зурал приходил? – спросила мама, ставя на газ кастрюлю воды.
– А что тебе Зурал? – папин язык заплетался. Он плюхнулся на табуретку. – Жить без него не можешь? Сука …
– Рот закрыл, придурок! – женщина уперлась руками об стол и зло на него уставилась. – Тоже мне, ревнивец нашелся. Да что б ты без него делал? Сколько денег …
– Деньги? – перебил ее папа, отводя взгляд. – Деньги мусор! Тьфу. Да если я захочу, вот этими руками знаешь сколько заработаю!?
– Знаю, – пренебрежительно ответила мама и полезла в шкаф за рюмкой. – Налей! Не все же в одно рыло!
Папа крепче прижал бутылку к груди. Делиться совсем не хотел.
– Наливай, я сказала! – гаркнула мама так громко и неожиданно, что Тёма подскочил, а Алиса в своем стульчике начала скулить. – Рот закрыла! – приказала ей мама. Даже в свой неполный годик девочка усвоила, в таком состоянии мать лучше не злить.
Вторую бутылку мама достала уже после того, как сварились макароны.
– Давай! – она потянулась своей рюмкой
Папа вздрогнул, тряхнул головой. Взял рюмку, чокнулся и застыл. Мама же выпила и принялась за макароны. Пока все ели, папа, с рюмкой в руках, кемарил. Таким его и застал дядя Зурал.
Мужчина по-хозяйски, без стука и звонка, зашел в квартиру. Протиснул грузное тело в кухонную дверь. Улыбнулся золотыми зубами и промурлыкал:
– Здрасте вам, мои янтарные!
Достал из-за спины пакет с фруктами. Потеребил голову Тёмы. Подергал за щеку Алису.
– У, светлоглазая, вся в мамку! На, держи, – извлек из пакета крупный абрикос, вытер об свое необъятное пузо и протянул ей.
Тёма немедленно заныл. Опять все самое вкусное этой дуре.
– А ты что? – обратился гость к мальчику. – Опять ноешь? Мужчины не ноют. На!
Тёма выхватил из огромной ладони абрикос и быстро, не вытирая, откусил.
– Дикий он какой-то, – с сомнением констатировал дядя Зурал. Затем с энтузиазмом добавил. – Значит злой.
– Макароны будешь? – спросила гостя мама. Язык ее уже спотыкался.
Зурал улыбнулся. Подошел.
– Я все буду! – и запустил огромные лапы на мамину грудь.
– Тихо, тихо! – запротестовала женщина, но отстранятся не спешила. – Дети видят! И этот может проснутся.
– Ух, мая янтарная! – руки Зурала с необычной ловкостью переместились с груди на ягодицы. – Соскучилась?
– Успокойся! – промурлыкала мама, освобождаясь из объятий.
– Ладно, ладно! – мужчина поднял ладони к верху, не переставая улыбаться. – Сдаюсь! Давай свои макароны.
Как только мама отвернулась к плите он звонко шлепнул ее по заднице.
– Ты что больной?! – без особой злобы огрызнулась мама, наполняя гостю тарелку.
Между тем дядя Зурал достал из внутреннего кармана плоскую бутылку коньяка.
– Что Толик? Все квасит? – спросил он про папу. Тот по-прежнему сидел на табурете с поникшей головой, закрытыми глазами и с рюмкой в руке.
– Не видишь? – мама поставила тарелку на стол. – Все праздники.
– Завтра он мне трезвый нужен, – посерьёзнев сказал Зурал. – Полный бокс тачек. Работы много и надо чтобы быстро.
– А я что? – мама забрала у Алисы искусанный абрикос. – Вот, – указала она на початую бутылку. – Эта, и все.
Мужчина разлил коньяк по рюмкам. Себе и маме.
– Давай! – сказал он. – За победу!
– За победу! – повторила мама и они выпили.
– Я сегодня на Мемориал ходила, – заговорила мама, закусывая. – Не много получилось. Дед один, сука, умный попался.
– Оставь себе, – с набитым ртом заговорил Зурал. – Праздник вроде. Но этому, – он ткнул вилкой в сторону папы, – больше не наливай. А завтра, моя янтарная, к Сан Сити выйдешь.
– А … – открыла мама рот и замерла с округлившимися как первомайские шарики глазами.