Малой

БраМиН ШаМаШ

– Раз я сказал, – перебил мужчина, – значит выйдешь. Детей обоих возьмешь. Гастрольку по полной сделаешь, с утра и до закрытия. Поняла?

Мама покорно кивнула. Взялась за бутылку. Лишь выпив, дядя Зурал угрюмо добавил:

– Все договорено. Смотрящий торгового центра долг отрабатывает. Никто ничего не скажет. Не ссы. Малой димедролу дай, чтобы не ныла. Все.

Толстяк брезгливо шлепнул вилку в тарелку, откинулся на спинку стула и сладко подтянулся всем своим необъятным телом.

– Ну что?! – он снова блеснул золотыми зубами. – По пятьдесят и в койку?

– Зурик, – голос мамы прозвучал

укоризненно, с не скрытыми кокетливыми нотками, – ты что? Говорю же дети. Да и Толик вот-вот проснется.

– Хм, Толик! – усмехнулся толстяк. – Вот ему глазные капли, – он подтолкнул к папе недопитую бутылку коньяка. – А дети пусть пойдут погуляют. А, малой?

Поросячьи глазки на изрытом оспинами лице колко буравили Тёму. Малому стало не по себе. Он заерзал на стуле. Что делать мальчик не знал. Вопросительно смотрел на маму, на дядю Зурала и на спящего папу.

– На тебе, – толстяк полез в карман пиджака и выбрал из свернутой пачки пеструю купюру. – Сходи купи мороженное. А лучше своруй! Ха-ха-ха!

От раскатистого смеха Тёма вздрогнул. Папа во сне всхлипнул и что-то забурчал себе под нос.

– Зурик! – возмутилась мама.

– Что? – мужчина раздвинул жирные ляжки и попытался закинуть локоть на спинку стула. Не получилось. Для его комплекции стул оказался мелковат. Толстяк с кряхтением встал. – Короче, я тебя там жду.

Снимая на ходу пиджак, Зурал побрел в комнату. Тёма не отрываясь смотрел на деньги в руках и не верил своей удаче. Хороший выдался день!

– И не тяни, янтарная моя! – крикнул из комнаты Зурал, от чего папа снова что-то забурчал себе под нос.

– Так, Алиса, идем с мамой. Мама даст тебе игрушек, поиграешься. В куклы, в погремушки.

Женщина взяла на руки дочку. Свободной рукой собрала с пола пару кубиков, куклу, какие-то пластмассовые игрушки, и понесла все это в ванную комнату. Она всегда так делала, когда приходил дядя Зурал. «Это что бы вы наши взрослые секреты не подслушивали» – однажды объяснила она. До маминых секретов Тёме дело не было. В жилой комнате однокомнатной квартирки, где проживало семейство, находилось единственное достойное развлечение – телевизор, купленный дядей Зуралом.

Когда приходили другие гости, в основном папины друзья, мама включала детям телевизор. Тёма ничего кроме «Щенячьего патруля» не воспринимал. А Алисе было все равно. Пока взрослые шумели на кухне, Тёма смотрел и мечтал как было бы классно, окажись он на месте Зика Райдера. Как бы он легко и намного ловчее, управлял бы своими помощниками. Но от «Щенячьего патруля» осталась только майка и воспоминания. Все из-за дяди Димы.

– Тебе же еще лет пять сидеть, – удивилась мама, застав папиного гостя на кухне.

– Я свою вину кровью искупил, – прошипел мужчина, и принялся рассказывать про какой-то СВО.

Тёма не слушал взрослые разговоры. Приключения щенят куда интереснее рассказов зека, купившего убийствами свободу. В тот самый момент, когда Маршал догадался поднять лестницу на ксилофон, дверь распахнулась. В комнату, вцепившись друг в друга, свалились папа и дядя Дима.

– Оставь его! – вопила пьяным голосом мама. – Сволочь контуженная!

– Суки! – шипел дядя Дима. – Я в танке горел! Опущенный меня нахрен посылает!

– Сам ты опущенный, – кряхтел

папа. – И в танке ты не горел, урка позорный!

Они долго кувыркались по полу. Обзывались, ругались. Тёма успел потерять к ним интерес. Внимание вернулось к находчивому Маршалу. Тут папа вырвался из хватки товарища, вскочил на ноги и потерял равновесие. Худое, нескладное тело опрокинуло и рухнуло на плоский экран.

Так телевизора не стало. И комната стала такой же скучной как вся квартира. Тёме стало все равно где сидеть. Раньше, когда дядя Зурал с мамой занимали комнату с телевизором, он ревел, пускал сопли. Однажды даже завопил во все горло пока мама не надавала ему затрещин. Теперь же возмущаться смысла не было. Приходил дядя Зурал. Мама сажала Алису в ванну, Тёму пристраивала на полу и закрывала на щеколду дверь. Бывало Алиса капризничала, но Тёма ее успокаивать. Заранее прятал под ванную какую-нибудь игрушку. Когда Алиса начинала ныть, доставал ее и девочка отвлекалась.

Но сегодня Тёма не хотел с ней оставаться. У него появились деньги, значит появились дела.

– Тёма! – позвала его мать. – Иди сюда!

Мальчик скривил лицо и плаксиво выдохнул.

– Сюда иди! – мама зло смотрела на него из коридора. – Даже не думай реветь! Ухайдошу! Сюда, я сказала!

На ватных ногах он побрел по коридору к ванной комнате.

– Только попробуй мне заскулить! – дожимала мать.

Тёма послушно прошел в клозет и плюхнулся на пол. Мама посадила Алису в ванную и напутственно предупредила:

– Не дай бог кто-то из вас пикнет. Покалечу!

Вышла и плотно закрыла за собой дверь. И в этот момент до Тёмы дошло. Зря он расстроился. Ничто не может преградить мечту, особенно если сильно захотеть. Так говорил Скай. И сегодня будет так как хочет он.

В прошлом месяце папа подбил маме глаз. Она подгадала момент и закрыла его в туалете.

– Посиди, козел, подумай, – кричала женщина через дверь. – А я пока Зуралу позвоню. Знаешь, говно, что он с тобой сделает? Я неделю не смогу работать! Куда мне с таким глазом?

Папа дожидаться не стал. Выбил шпингалет и убежал из дому. Дядя Зурал с дядей Бавалем и дядей Кучем, искали папу пол ночи. Когда нашли, побили и «повесили долг». Тёма не знал как это «повесить долг», но наверно больнее чем побить. Мама потом долго жалела папу. Говорила что он «дурачок непутевый» и что она «тоже не лучше. Дура дурой, что Зуралу позвонила».

Как бы то ни было, но теперь на дверях ванной шпингалета нет. Тёма, не веря своей удачи, переглянулся с Алисой. Сестричка равнодушно икнула и потянулась за пирамидкой. Тёма накидал в ванную все игрушки. Должно хватить на время его отсутствия. Искоса взглянул на потертый рисунок на футболке. Толстомордый Скай также вызывающе смотрел своими бульдожьими глазами. Этот пес чем-то напоминал дядю Зурала. Такие же круглые глаза, повисшие щеки, выпяченная челюсть. Да и по характеру такой-же, твердый, но добрый. Вот, деньги дал. Наверно много. «Так что, Скай, – подумал Тёма, – сегодня ты мой герой!» Он хотел об этом сказать в голос, но говорить он не любил. И мама, и дядя Зурал, считали, что Тёме пора бы заговорить. Что ненормально в шесть лет молчать. Дядя Зурал пообещал, если до осени Тёма не заговорит, отведет его к бабке Кхаце.