Мальтийский апельсин
Шрифт:
Квартира родителей Гамова находилась у Савеловского вокзала на Нижней Масловке. Они довольно быстро нашли этот дом, поднялись на третий этаж и позвонили.
– Никого нет, – сказал Шубин. – Придется расспрашивать соседей.
Он позвонил в соседнюю дверь – тишина, в дверь напротив – то же самое.
– Все ушли на фронт.
Они с Женей поднялись на четвертый этаж, позвонили в квартиру, расположенную над квартирой Гамова. Им открыл дверь мужчина лет шестидесяти, в халате и шлепанцах на босу ногу.
– Вы не знаете Гамовых, они живут
– Гамовых? Знал, конечно…
Мужчина посмотрел на Шубина поверх очков:
– Кто именно вам нужен?
– Мы хотели бы поговорить с родителями Олега Гамова, художника.
– Так ведь… никого уже нет… Олег умер два года тому назад, а его родителей вот уже больше десяти лет как нет в живых. Вы кто им будете – родственники?
– Нет, мы ищем людей, которые были знакомы с Олегом. У него была девушка, она тоже погибла… Вот мы и пытаемся найти какие-то следы…
– А какая именно девушка? У него их было много, царство ему небесное, – старик перекрестился. – Он был неплохой парень, прекрасно рисовал… Да вы заходите… Хотя… подождите минуточку… я оденусь…
Соседа звали Николай Петрович. Пенсионер, он между тем работал, сторожил какой-то склад поблизости, а в свободное время вышивал крестиком. По стенам его квартиры были развешаны вышитые цветными нитками картины, изображающие старинные замки, брюлловских всадниц, букеты цветов и лесные пейзажи.
Шубин показал ему фотографию Марины.
– Да, я видел ее как-то на лестнице. Вежливая такая, но неразговорчивая. Думаю, что это была она, но может, я и ошибаюсь… И такая девушка тоже погибла? Неужели, как и он, выбросилась из окна?
– Это вы про Олега?
– Да… Это было ужасно. Ведь я очень хорошо знал их семью…
– Олег жил здесь вместе с этой девушкой?
– Нет, я бы не сказал, чтобы они здесь жили, просто бывали иногда. Ему не нравился этот район, он снимал мастерскую где-то в центре, кажется, на Арбате… Он был очень общительным человеком, жизнерадостным… Поэтому, когда мы, соседи, узнали о том, что он покончил с собой, бросился из окна, мы не поверили… У него же все было хорошо, признанный художник, не бедный…
– Может, вы слышали от него что-нибудь об этой девушке? Дело в том, что ее убили…
– Нет, я ничего такого не знаю. Да и зачем это мне, старику… У них своя жизнь…
– Кому досталась эта квартира? В ней кто-нибудь сейчас живет?
– Нет.
– Значит, у Гамовых нет наследников?
– У Людмилы, матери Олега, был сын, он старше Олега, его зовут не то Валерий, не то Василий, точно не помню. Приличный мужчина, он-то и является сейчас хозяином этой квартиры. Но здесь, я повторяю, уже длительное время никто не живет. Брат Олега живет в другом месте, хотя и приезжает сюда приблизительно раз в неделю, следит за квартирой, но жильцов, насколько я понял, пускать не хочет. Он был очень привязан к матери, но с ее вторым мужем у него отношения не сложились…
– Значит, Олег и Валерий (или Василий) – единоутробные братья?
– Можно и так сказать, они были
– Он не был наркоманом?
– Нет-нет, даже и не думайте… Никто не знает, почему так случилось…
– Это не убийство?
– Милиция приезжала, конечно, все как положено. Нас, соседей, расспрашивали, не слышали ли мы чего, не видели, но, вероятно, пришли к выводу, что это было все-таки самоубийство.
– А где его картины?
– Думаю, что большую часть их его брат перевез сюда, домой, а часть Олег продал незадолго до того, как все это случилось, ему деньги были нужны… Я сам лично слышал, как к нему приезжали какие-то люди, иностранцы, у меня же лоджия прямо над ними… Говорили на немецком языке, смеялись, шутили… И это не первый раз, его картины ценили на Западе.
– Наверное, его картины дорого стоят…
– Тыщи долларов, – уверенно кивнул Николай Петрович. – Но это ведь какой труд! Каждый листик выписывать… каждый цветок…
– А его брат картинами Олега не торгует?
– Не знаю, но думаю, что нет. Ведь картины – это все, что осталось от Олега.
– И где же нам найти Валерия?
– Адреса я его не знаю, да и фамилия у него другая…
– Когда вы видели его в последний раз?
– Давненько я его не видел… Весной, в мае или апреле последний раз… Знаете, он мне ключи от квартиры оставил, чтобы я присматривал. Ведь всякое бывает, вдруг труба лопнет и затопит квартиру… А там же картины!
Шубин посмотрел на Женю, потом на Николая Петровича:
– А чем он занимается, не знаете?
– Вроде бизнесмен… На дорогой машине ездит…
– Николай Петрович, а картины вы нам его не покажете? А то все говорят: Олег Гамов да Олег Гамов, а мы ни одной его картины не видели…
Хитрость Шубина была шита белыми нитками, Жене стало даже неловко за него. Николай Петрович тоже замялся в нерешительности, не зная, как ему поступить. С одной стороны, ему хотелось помочь людям, которые показались ему симпатичными, а с другой – он не имел права впускать туда посторонних.
– Да я бы с удовольствием… Но… Вы должны меня понять…
– Тогда давайте договоримся по-другому. Вы сами идете в квартиру Гамовых и пытаетесь найти там хотя бы какой-нибудь документ или фотографии, имеющие отношение к Валерию. Нам просто необходимо встретиться с ним и поговорить об Олеге. Если он, как вы говорите, живет в Москве, то мы, зная его фамилию, по своим каналам сможем узнать адрес, где он проживает, и телефон. И тогда уже не вы, а он сам покажет нам картины своего покойного брата и, быть может, расскажет что-нибудь о нем…