Мальвина и скотина
Шрифт:
А может… Чем черт не шутит? Не послать ли мне все на фиг: Макса, «Рудчермет», пол-лимона? Вот возьму и продам эту цифру «Арселору» за несколько десятков миллионов. Она того стоит: зная ее, можно сэкономить сотни. «Рудчермет» заявит официальную стоимость: допустим, шесть - на миллиард больше. Инвестор, естественно, будет торговаться. Если ему заранее известна нижняя планка цены - пять миллиардов, то он может гнуть свою линию до последнего, не соглашаясь ни на пять восемьсот, ни на пять триста, ни на пять сто.
Итак:
Стоп! А как я продам эту информацию? Кому? Приду в «Арселор» и скажу, что есть тема? Глупости! Меня и слушать-то никто не будет! Нет. Нереально. А пол-лимона - вполне.
Все. Устала. Что мы имеем: «Арселор». Двадцать пять плюс одна. Три места в совете директоров. Их CFO. Пять миллиардов. Более чем достаточно.
Я выключила компьютер и встала из-за стола. Двадцать один ноль-ноль. Пора ехать к Светке.
Не знаю, что подтолкнуло меня в тот момент подойти к окну, но я это сделала. И отшатнулась. Я увидела, как Забелин садится в поданный ко входу «мерседес». Вместе с Любой. Они смеялись. Или мне показалось? Я позвонила Денису.
– Скажи, только честно, Люба - красивая баба?
– Мальвиночка, ты чего? Зачем тебе?
– Это важно.
– Я закурила прямо в кабинете Тейлора.
– Красивая, - полоснул меня одним словом Денис.
– Да? А по-моему, она какая-то блеклая, - деревянным эхом отозвалась я.
– В этом есть своя прелесть. Не всем по душе яркие краски бразильского карнавала: кто-то любит размытый дождем Невский.
– Ты зачем мне все это говоришь?! Зачем расписываешь под хохлому какую-то запыленную неудачницу?!
– взорвалась я.
– Во-первых, ты сама спросила мое мнение. Во-вторых, чтобы ты выкинула из головы этого блядского Забелина и подумала об Алексе Мейтоне. Он сегодня мне звонил, и мы говорили о тебе.
– Мне плевать на Мейтона.
– В моем голосе больше не было злости, только тупая боль от увиденной из окна сцены. Неужели ревность - это и есть тупая боль?
– Зря! Он молодой, добрый, красивый и охуительно богатый. Я его неплохо знаю и могу уверенно заявить: у тебя все шансы прибрать его к рукам.
– Динь, ты чего от меня хочешь?
– Сходи с ним поужинать.
– О’кей, - равнодушно согласилась я, думая совсем о другом: о том, как Забелин и Люба едут к нему домой и по дороге азартно обсуждают статью в «Коммерсанте». Она вся такая осведомленная и интеллектуально ему равная. Это его заводит.
Он притягивает ее к себе… Стоп! Хватит! Вон из моей головы, подонок!
– Так я дам ему твой телефон?
– Как хочешь.
Я выбросила в окно сигарету и вышла из кабинета Тейлора. Завтра утром я пообщаюсь с Дымченко и, если все сложится удачно, навсегда распрощаюсь с «Рудчерметом».
Уже в машине мне вдруг показалось странным, что Светка остановилась в «Рице», а не у родителей на проспекте
– Буду минут через двадцать. Поднимайся на крышу. Там за ужином обо всем и поговорим, - предложила я подруге по телефону.
– Давай лучше у меня в номере.
– Хорошо. Только поесть закажи.
То, что Светка отказалась от выхода в свет, меня еще больше насторожило: она любила общество.
Я петляла по рицевскому лабиринту, раздражаясь оттого, что номера там расположены по кругу, и гадала, что же произошло.
Все стало понятно, как только Светка открыла дверь: ее верхняя губа была разбита, а под глазом красовался фингал.
– Муж?
– вместо «здрасте» спросила я.
– Ага, - беззаботно отозвалась подруга.
– Переломов нет? Нос, челюсть в порядке?
– Да. А вообще за тонированным биэмдабл-ю синяков не видно! Прошу!
Я прошла в элегантную гостиную Светкиного Executive Studio и улыбнулась: подруга ни за что не будет жить в стандартном номере, даже если этот номер - в «Рице».
– А президентский люкс занят?
– поинтересовалась я.
– Представляешь?! Интересно кем?
– Думаю, каким-нибудь главным лепешечником из Чимкента.
– Ну и шуточки у тебя.
Но я не шутила. Я уверена, что в номерах по пятнадцать штук баксов в сутки останавливаются либо звезды мирового уровня, либо преуспевшие лепешечники. Ну, или директора цементных заводиков в регионах. Но Светка мою иронию не оценила, и я сменила тему:
– Сколько бабок сделала?
– Лимон баксов за полтора года на тендерах плюс новый Х6. Его Апостол забирать не будет. Можно еще дом на Тенерифе поклянчить, хотя успех маловероятен.
– Ну вот что: дом надо забрать. Намекни своему мудаку, что у меня роман с Забелиным. Проверить он это никак не сможет, а связываться побоится.
– Ты гений! Кстати, как там на самом деле ваш роман?
– Светка смешно оттопырила и без того распухшую губу, пытаясь засунуть в рот калифорнийский ролл.
– Этот козлина опять слился.
– Я раздраженно чиркнула спичкой по длинному белому коробку. Спичка сломалась. Я быстро-быстро заморгала.
– Так! Не реви! Если Забелин с тобой переспал и исчез, значит, он пидор. Латентный! И вообще, почему ты не пьешь?
– Подруга в изумлении уставилась на меня.
– Я за рулем. Вчера поклялась больше не бросать машину.
– Оставайся здесь. Разговаривать нам еще долго. Не будешь же ты до ночи воду хлестать.
– Sounds reasonable!
– Перспектива выпивки моментально подняла мой дух.
– Но Забелин никакой не пидор! Он мудак!
– А раз мудак, то и забей на него!
– Не могу. У меня самолюбие задето.
И еще: я его люблю.
– Его все любят. За такие-то бабки.
– Я не за бабки.
– А за что? За душеньку его бессмертную?