Мальвина и скотина
Шрифт:
– А с какого хера ты взялся мне лекции о вреде пьянства читать? Ты что, готов нести за меня ответственность?
– вскипела я, поскольку тему алкоголя всегда воспринимала в штыки, сознавая, что пью чаще и больше, чем все мои знакомые девушки. Все, кроме Светки. Ну и, пожалуй, Соньки.
– Пока не готов.
– Тогда заткнись.
– Пока заткнусь, а там видно будет.
Минут пять мы проехали в молчании, потом остановились, и охранники распахнули перед нами дверцы машины.
– Вот здесь я и живу. Добро пожаловать, - Забелин шутливым
Я осмотрелась. Внушительный белый особняк располагался на огромной, подсвеченной прожекторами территории.
Тут был и открытый бассейн, и большая деревянная беседка с круглым столом в центре, и мечта сибарита - диван-качели с небрежно перекинутым через спинку шотландским пледом, и даже теннисный корт.
– В теннис играешь?
– улыбнулась я, вспомнив первое впечатление, которое произвел на меня Забелин.
– Играю. И корт свой люблю. Он у меня грунтовый.
В чем прикол грунтового корта, я не знала, но поняла, что это - круто, раз хозяин им так гордится.
Вдалеке виднелся флигель для прислуги и домик для гостей. «Версальских» фонтанов, слава богу, не наблюдалось. Зато я заметила искусственный пруд с деревянным мостиком и штук пять альпийских горок, которые мне показались совершенно мудацкими ландшафтными решениями.
– Дизайнер убедил, а я теперь сомневаюсь. По-моему, они тут не очень, - перехватил мой скептический взгляд Забелин.
– По-моему, тоже. А вот прожекторы мне понравились. С ними - ощущение, будто на бал попала.
– Скорее в берлогу, - усмехнулся Андрей.
– Ну что, пошли в дом?
– Пошли.
Жилище Забелина отличалось большими просторами, минимализмом, тишиной и отсутствием каких-либо запахов. Здесь было много всего светлого, хромированного, стеклянного и функционального. На столике в гостиной - ни одной милой безделушки, фотографии или журнала. Идеальный порядок и чистота сродни той, что бывает в операционной, свидетельствовали о том, что дом обслуживает много людей.
– На первом этаже я почти не бываю. Эта зона предназначена для общения с визитерами, но я уже давно никого к себе не приглашаю.
– У тебя что, нет близких?
– Есть. Мать. Сын. Сын учится в Англии. Видимся несколько раз в год. Еще у меня есть сестра. Младшая. Она живет в Москве, но ее я, по возможности, навещаю сам. Во-первых, она неплохо готовит. Во-вторых, как только мне надоедает у нее находиться, я под благовидным предлогом сваливаю. А вот выставить болтливую сестренку отсюда мне как-то неудобно.
– Не любишь дискомфорт и беспокойство?
– Не выношу. Я очень замкнут.
– Стало быть, с женщинами ты здесь тоже не встречаешься?
– Нет, здесь не встречаюсь. Еще вопросы будут?
– Пока нет.
– Тогда пошли на второй этаж в мое крыло. Там поуютнее будет.
Апартаменты Андрея состояли из огромной спальни с расставленными вдоль стен фотографиями Хельмута Ньютона (очевидно, из лимитированных серий), кабинета в английском стиле с камином,
Пока Забелин открывал бутылку вина, я рассматривала висящие в кабинете свидетельства об изобретениях.
– Ты что, занимаешься наукой?
– спросила я.
– Раньше занимался. Теперь поддерживаю.
– А, понятно. У каждого миллиардера должна быть своя идея фикс, в которую он материально вкладывается.
Фехтование, студенты, искусство. Не важно. Главное - что-то публично спонсировать. Это сейчас модно.
– Плевать на моду. Я просто делаю то, что нравится.
Из «Записок" Забелина
Ученые
Все эти партнеры, директора, банкиры, консультанты люто надоели. Все. Как вороватые совдеповские красные директора, так и под копирку изготовленные юноши с западными МВА, яппи, бля. Так бы и подавил как всех этих старых козлов, так и мозгляков в костюмчиках. Что-то меня вообще в последнее время люди раздражают… только баб и терплю, хотя в бизнесе они стремительно утрачивают вторичные половые признаки.
Баб и ученых… ученых особенно жалко… Бляди-реформаторы развалили науку - единственно ценное, что им досталось от совдепии. Двадцать лет издеваются над людьми; те, которые пошустрее, разбежались, а оставшиеся последний хрен без соли доедают.
Плевать мне на великую свою родину, а особенно на ее гнилые власти. А ученых сентиментально жалко… наверное, старею. Единственная публика, от которой не тошнит, глаза хоть и пуганые, но осмысленные.
Благотворительный фонд придумал назвать «Энигма», теперь кажется, что вычурно и пошловато. Управляет сестра, никому не доверяю, спиздят у ученых и глазом не моргнут.
А сестрица на удивление раскрутила фонд! Гранты на исследования, семинары, сборники научных трудов регулярно публикуют, шесть монографий в плане стоят. Особая гордость - современнейшая лаборатория по материаловедению, целиком из Геттингена выписали.
И удивительно: мало кто знает, что «Энигма», уже солидная и раскрученная научная фирма, с потрохами замой счет. Типа благодетель, но тайный. А мне это, как ни странно, глубоко по фигу… Мне на ученом совете посидеть по кайфу… На людей нормальных посмотреть…
Ну точно старею…
– А давай в ванну залезем? Прямо с вином, - предложил Забелин.
– Давай. Я так часто делаю.
– С мужчиной или с вином?
– С вином.