Мальвина и скотина
Шрифт:
«Деньги нужны для того, чтобы себя баловать. Никогда не раздумывай, если тебе чего-то захочется. Бери и покупай. Или мне звони. И я куплю тебе все, что скажешь. Обещаю». Мишка нарушил свое обещание лишь однажды, наотрез отказавшись купить мне водительские права.
Вместо этого он подарил мне шофера и записал на водительские курсы.
– Что за тема?
– затягиваясь сигаретой, начала я.
– Как всегда, отмывка. Реально биговая. У меня есть приятель - топ-менеджер крупного холдинга. Он имеет
– Что требуется от меня?
– Скомпрометировать гендира этой компании так, чтобы его сняли с должности. Пока он занимает свой пост, у нас связаны руки. Сделаешь - сразу получишь бабки.
– Сколько?
– Пол-лимона баксов.
– Прилично. Раз ты готов выложить столько, наверняка есть подводные камни.
– Натюрлих. Если бы от чувака можно было избавиться за меньшую сумму, я бы это сделал. Подбросили бы кокса и не заморачивались. Но его по-любому отмажут, а историю замнут.
– Откуда такая уверенность?
– В скором времени планируется продажа пакета акций стратегическому инвестору. В такой ситуации оскандалить первое лицо компании практически невозможно. Тем более он англичанин и был специально взят на эту должность в качестве заманухи для Запада.
– Макс немного помолчал, а потом как-то очень тихо, но твердо сказал: - Знаешь, Мальвинка, это будет моя последняя афера. Проверну ее и свалю. Куда-нибудь в Марбелью. Заебало все. Покоя хочу.
– Не отвлекайся от темы. Давай детали.
– Ты устраиваешься личным переводчиком к англику. На то, чтобы его убрать, у тебя есть максимум три недели.
– Жестко.
– Знаю, но я за это хорошо плачу. Дело в том, что мы сможем отмывать бабки только в период с момента ухода гендира до продажи пакета. Потом добавится контроль финансовых потоков со стороны инвестора. И тогда все - пиздец!
– Зачем вам я? Если твой приятель - один из топов, он владеет конфиденциальной информацией. Найдите кого-нибудь подешевле, устройте переводчиком, снабдите секретными сведениями и отправьте в службу безопасности.
Типа гендир проболтался. Чем не компромат?
– Мы думали об этом. Не канает. Переводчик генерального имеет доступ к любой информации, открытой топ-менеджерам. Стало быть, то, что известно моему компаньону, известно и переводчику. Нужно что-то, о чем не знает никто, кроме акционеров. Собрания акционеров всегда проходят в закрытом режиме, но иногда на них приглашают генерального. Без переводчика. Если ты раздобудешь сведения, обсуждаемые там, и поделишься ими с безопасниками, англику - крышка. Он бесповоротно скомпрометирован.
– Макс внимательно посмотрел на меня.
– Справишься?
– Постараюсь. Теперь сливай всю инфу.
– Контора называется «Рудчермет». Руда и черная металлургия. Холдинг Андрея Забелина. Слышала о таком?
– Конечно. А какую должность там занимает наш человек?
– Не важно. Я же сказал: один из топов. Его фамилию, группу крови, размер ноги и кулинарные пристрастия тебе знать не обязательно.
– Не вопрос. Только кто меня устроит на работу?
– Сама устроишься. Придешь в отдел кадров, напишешь заявление, и тебя возьмут. Об этом заранее позаботятся. Почва
После того как Макс уехал, я сделала последнюю запись в своем словаре.
Могу. Его кредо. Всегда и во всем. Казалось, ему незнакомо слово «не умею». За что бы он ни брался, он непременно говорил «могу»: будь то опасный спуск по черной трассе, езда в аэропорт по пробкам за полтора часа до вылета, просьба приятеля одолжить денег или игра на африканских барабанах.
И теперь, когда его больше нет, я, мысленно обращаясь к нему, говорю: «Могу! Мишка, я могу жить без тебя! Я буду делать это красиво и весело, как ты меня учил! И пускай сейчас это блеф и за темными стеклами очков мне все еще приходится прятать зареванные глаза, я все-таки улыбаюсь!»
Глава 2
Холдинг Андрея Забелина занимал большое здание с фасадом из мрамора и стекла. На крыше претенциозно красовались гигантские буквы: РУДЧЕРМЕТ.
По своему богатству внутреннее убранство оплота российской металлургии ничуть не уступало внешнему и скорее напоминало не офис современной компании в центре Москвы, а один из великолепных дворцов короля Людовика XIV. Потолки, покрытые сусальным золотом, театральные хрустальные люстры, хромированные лифты с зеркалами в витых рамах, кожаные диваны, расставленные повсюду (даже в тех местах, где мало кому придет в голову присесть), гардеробная стойка из красного дерева - все это было призвано донести до посетителей message о том, что в «Рудчермете» «деньги есть, и не просто есть, а их очень и очень много».
В этот колхозный пафос как-то не вписывались развешанные в холле фотографии красивых чумазых мужиков в касках. Мужики стояли на фоне каких-то искр и улыбались счастливыми санфаянсовыми улыбками метросексуалов.
Позже Денис, пресс-секретарь по должности и не лишенный вкуса sweet gay guy по жизни, с которым я делила кабинет, пояснил:
– Понимаешь, Мальвиночка, такие фото - одна из составляющих корпоративной культуры, которая, в свою очередь, отражает основополагающие ценности и принципы компании. А наша главная ценность - это люди. Простые горняки и металлурги с открытыми и честными лицами.
– Охотно верю. Только некоторые лица мне до боли знакомы, и явно не по заводам. Уж не из «Шапки» ли ты этих тружеников упер?
Денис медленным и, как мне показалось, тщательно отрепетированным жестом поправил шейный платок и, перейдя на заговорщический шепот, ответил:
– Ладно, тебе скажу, но по большому секрету. Я честно пытался запечатлеть наших героев труда, но они оказались ужасно нефотогеничными и неулыбчивыми. К тому же постоянно твердили, что им некогда заниматься всякой хуйней, - да-да, именно так они и говорили - «всякой хуйней». В конце концов я плюнул на это дело, поехал в «Красную шапочку» и отобрал там ребят для участия в горно-металлургической фотосессии. Только ты об этом никому не говори, о’кей? Тут, кроме тебя, вряд ли кто в «Шапке» был, поэтому не догадаются.