Малявка
Шрифт:
Затягиваюсь, и неосознанно мой взгляд падает на субтильную фигурку, которая сидит на лавочке соседнего подъезда. Мне хватило ровно одной секунды, чтобы мозг сообразил, кого именно я вижу. Не знаю, как это объяснить, но эту фигуру я запомнил слишком остро, чтобы вот так просто забыть. Такая уязвимость даже в самых незначительных движениях бьет точно в сердце. Такой уязвимой может быть только она.
Мой телефон вновь завибрировал. Незнакомый номер. Смотрю в ее сторону, лицо освещено тусклым светом телефона. Внутри что-то сгорает и обрывается. Бросаю сигарету, беру смартфон и уверенно
Поля замечает меня только тогда, когда я нахожусь в считаных метрах от нее. Вижу, как в ее больших глазах, подернутых арктической синевой, проскальзывает целый спектр различных эмоций: от удивления до облегчения, от невыразимой боли до болезненной радости. Она встает ко мне на встречу и бросается на руки, ища во мне защиту и поддержку. Запах ванили заполняет мои легкие, и я растворяюсь в этом аромате. Держать малую в своих руках, чувствовать ее, впитывать ее невысказанную горечь и обиду — невероятное ощущение.
Она заплакала, уткнувшись носом мне в грудь. Я мог только догадываться, что с ней случилось, но, во всяком случае, мое участие, так или иначе, поспособствовало такому вот исходу. Дебил в квадрате. Слова сейчас были неуместны, чувства и импульсы, которые будоражили каждую клетку наших тел, говорили сами за себя.
Я поднял Полину на руки и осторожно понес ее к своей машине. Точка невозврата была преодолена, теперь главное включить свои мозги и не натворить глупостей.
Глава 9
Размеренный звук двигателя успокаивал и даже убаюкивал меня. Я ехала на заднем сидении спортивной машины, притянув ноги к себе. За окном мелькали огни ночного города, периодически слепя глаза. Из радиоприемника доносилась смутно знакомая песня, мозг почему-то крепко сконцентрировался на том, чтобы вспомнить имя исполнителя и название песни. Я слышала ее прежде, и она мне очень понравилась. Она успокаивала меня и давала порцию новых душевных сил. Это песня очень часто играет по радио, что у нас установлено в магазине. Постепенно память начала работать и вскоре на поверхность всплыла информация, которая сейчас казалась мне крайне важной. Какая-то финская рок группа, а песня называется «Rewind». Я понимаю, что это глупости и не об этом нужно думать, но мозг словно бы из последних сил пытается уберечь меня.
Слезы давно высохли, уже просто нет сил, плакать. Да и стоит ли плакать из-за того, что и так уже очевидно? Я украдкой посмотрела на Габриеля. Его бровь и скула разбиты, но я совершенно уверенна, что папа в ту злополучную ночь не успел ударить Габриеля, да и увечья кажутся уж очень свежими. Неужели подрался с кем-то?
Невольно наблюдаю за тем, как Габриель водит машину. Так сосредоточено, что кажется, будто бы мыслями он далеко за пределами этого автомобиля. И почему мы не на внедорожнике? Та машина мне нравилась больше, в ней как-то спокойней. И куда мы едем? Вероятно в «Персефону», но я не уверена. Мозг продолжает генерировать всё новые и новые вопросы, умело ограждая меня от истерики, к которой я нахожусь в опасной близости.
— Как ты себя чувствуешь? — это была первая реплика со стороны Габриеля за всё то время, что мы находились в пути.
— Странно, — я снова посмотрела в окно.
— Он
— Да, — часто заморгав, ответила я. — Не хочу об этом говорить, простите.
— Понимаю.
Мы снова погрузились в тишину, я вновь слышала успокаивающий звук двигателя и новую музыкальную композицию по радио. Хотелось спать. Остановить бы время, перевести дух, починить истерзанную отцовской жестокостью душу и пойти вновь вперед. К сожалению, удалось осуществить только первый пункт. Я задремала ненадолго и проснулась, когда машина плавно остановилась.
— Где мы? — в окне я не обнаружила ожидаемой яркой вывески отеля, только высотку, коих в городе пруд пруди.
— У меня тут квартира, — кратко ответил Габриель и, выйдя из машины, открыл передо мной дверцу и взял на руки.
— Не надо, я могу сама, — мой протест прозвучал слабо и жалко.
— Ты снова в тапках, — губы Габриеля изогнулись в кривой усмешке.
Да уж… Снова эти тапки…
Мы на лифте поднялись на девятый этаж и только тогда меня поставили на пол и то, только потому, что Габриелю нужно было найти ключи. Я стояла, переминаясь с ноги на ногу, мне было и холодно, и жарко, это всё последствия шока.
Вскоре Габриель открыл дверь и жестом пригласил меня внутрь. Мы оказались в просторной квартире-студии. В воздухе витал слабый аромат краски.
— Недавно только ремонт закончили, — ответил Габриель на мой мысленный вопрос. — Мебель еще не вся привезена, но самое необходимое уже здесь.
— Вы здесь живете? — такой вопрос показался мне нетактичным, но уже поздно было отступать.
— Нет, — мужчина внезапно нахмурился. — Если честно я давно здесь не живу и даже не появляюсь. Но думаю, что эта квартира подойдет для твоего проживания.
— Моего проживания? — я удивленно просмотрела на Габриеля.
— Именно, — он прошел вглубь квартиры и включил свет. — Ты ведь не думала, что я тебе позволю вернуться к твоему папаше? — Габриель улыбнулся уголками губ, но я отчетливо заметила, что его взгляд остался серьезным, даже слишком серьезным для такой неоднозначной и даже вымученной эмоции.
— Не знаю, — честно ответила я, ощущая, что в груди вновь начинает болеть. Не хочу думать об отце, по крайней мере, сейчас.
— Не стой на пороге, проходи, — предложил Габриель, включив электронный камин, который тонкой длинной полоской, встроенный в стену. — Где-то должен быть комплект постельного белья, надо поискать. В холодильнике пусто, но я завтра исправлю этот момент, если, конечно же, ты сейчас есть не хочешь.
— Не хочу.
— Присаживайся, — Габриель снял с дивана, который был расположен у окна защитную пленку.
— Надеюсь, я вас не стесню своим присутствием? — я на цыпочках прошлась по паркету и села на самый краешек дивана, положив сумку на колени.
— У меня достаточно недвижимости, чтобы не чувствовать себя стеснённым, — Габриель вновь улыбнулся и вновь я встретилась с серьезным задумчивым взглядом.
— Как вы оказались у меня во дворе? — этот вопрос не давал мне покоя, хотя подсознательно я уже знала приблизительный ответ. Но, несмотря на это, мне было крайне важно услышать его.