Малыш для генерального

Рин Скай

Поэтому я старалась объяснить себе, что наша дружба когда-нибудь закончится, и что не надо так привязываться к чужому ребенку, но… ничего не могла с собой поделать.

Этот месяц принес с собой еще одно маленькое, но очень важное изменение! У меня начал расти животик! Да-да… Сначала это выглядело так, будто я плотно поужинала, потом, словно моя матка превратилась в апельсин. Через неделю она была размером с грейпфрут, а сейчас я выгляжу так, словно дыню поместила в себя целиком. Или маленький арбуз! Видимо, малыш на

позитивном гормональном фоне развивается отлично, раз в двенадцать недель уже невооруженным глазом видно мое положение!

Ну, а самое главное мое преимущество так это то, что рубеж в двенадцать недель пройден, и теперь ни один главгад не заставит меня пойти аборт!!! Ведь прерывание беременности после двенадцати недель запрещено законом! Никогда еще я так бурно не радовалась запретам, как этому! Ведь аборт – это… каждый решает для себя сам, согласно своим желаниям, возможностям, здоровью и прочему, но лично для меня, аборт не приемлем!

Со всеми этими мыслями я заигрываюсь так, что не замечаю, как нас на площадке стало уже трое.

– Миша! – окрикивает малыша до боли знакомый голос. Тот самый, от которого у меня всегда бегут мурашки по позвоночнику.

– Папа!!! – радостно кидается малыш на… Сергея Валерьевича.

Глава 19

– Миш, иди в палату, собирайся! Я забираю тебя домой!

Я подхожу к Сергею Валерьевичу. Он проигнорировал меня при ребенке. При своем ребенке!

Чувствую себя не просто дурой, а мега-дурой! Неужели за месяц дважды два сложить не смогла? Точно мозг беременный у меня, не иначе как! Однако, Миша сын Сергея!!! Какой чудесный смышлёный мальчик смог родиться от такого грубого увальня?

Я потрясенно молчу. Здороваться глупо. Да и время для формальностей упущено.

– Что вы тут делаете? – Наконец поворачивается ко мне Сергей, когда Миша скрывается из виду.

Глаза злые при этом, набычивается на меня. Руки в кулаки сжимает.

– В смысле, что я тут делаю? – смотрю на его сжатые кулаки, а сама на инстинктах прикрываю свой животик руками.

Мало ли что этим мужикам в голову придет! А мою драгоценность беречь надо!

– Лечусь… на сохранении…

– На какие шиши?! – Сергей нарушает границы моего личного пространства. Он слишком близок ко мне, нависает, подавляет собой.

– Перестаньте, Сергей Валерьевич! – отхожу от него на шаг. – Вы прекрасно знаете, зачем, для чего, и на какие финансы я тут нахожусь! Сами же букет дарили…

– Какой букет?! – в удивлении вскидывает брови мужчина. – Я женщинам сто лет цветов не дарил!

А вот тут мне становится совсем уж не по себе. Значит, те розы были от Даниила, а я, наивная, губу раскатала… Да не будет это мужлан генеральный женщин привечать никогда! Чего это я в самом деле размечталась…

И тут Астафьев снова начинает на меня идти. Я пячусь, пока не упираюсь в

торец детской горки. А генеральный даже не намерен сбавлять оборотов.

– Значит, Марьяна Викторовна, вот как вы собрались пролезть в мою семью?! Задружить с моим сыном? Наглая, коварная расчетливая стерва!!! Что думаете, свой живот выпятили…

Он кладет свои огромные лапищи поверх моих. Мягко, но настойчиво разводит их в стороны и обхватывает мой животик руками…

Я смотрю на него, не в силах пошевелиться. Боюсь до ужаса что он сейчас зажмет мне живот своими лапами, как-то навредит ребеночку… или мне! И мне жутко от этого… Но Сергей не собирается пока что делать больно мне и малышу.

– А ты еще хитрее, чем я думал! – нагнулся ко мне и рычит в ухо.

А у меня мурашки бегут по позвоночнику от этого его утробного рыка.

– Хитрая, коварная лиса! – поглаживает отросший животик через ткань больничной пижамы.

А я поймана в плен его глаз, прищуренных и очень опасных, его рук, его запаха.

– Специально сюда из своей сраной больницы перебралась, потому что узнала, что у Миши аппендицит! – вдыхает запах с моих волос.

А у меня связки голосовые парализовало. Ни ответить, не возразить не могу. Стою вся, натянутая как струна.

– Подружилась с ним, чтобы в моих глазах выглядеть еще лучше!

Шевеление пальцами. Порхание и поглаживание живота. Будто оторваться он не может. Ртом несет дикую грубую несусветную чушь, но тело его реагирует на малыша в животе совсем по-другому. Движения его нежные и осторожные. Он едва касается, будто знакомится с собственным маленьким чудом. Еще бы и рот свой держал на замке хоть через раз, цены бы ему не было:

– Думала, раз у Маленыпроконало с Мишей, то и у тебя с вот этим вот проконает?

Еще одно поглаживание. Я ему сейчас в лоб дам! Ну как так можно? От живота он явно оторваться не может. Смотрит так, будто сейчас упадет на колени и… поцелует

– Мне вот это не нужно! У меня уже есть один сын! И одна нахлебница! И больше мне не… Черт, Марьяна, что это?!

Я глазам своим не верю. Астафьев опускается передо мной на колени!!! Не отпуская моего живота, он внимательно всматривается через ткань, а потом, будто хочет слегка приподнять ее.

– Что. Вы. Делаете? – выдавливаю я наконец из себя.

– Молчи!!! – грозно умоляет меня Сергей.

Поднимает ткань совсем немного и носом упирается в натянутую, будто на арбузик кожу. Шумно вдыхает запах. Явно через силу опускает край футболки, мотает головой.

– Змея!!! От тебя молоком пахнет! Ты знала, что я приду и…

– И облилась молоком, – хмыкаю я, чувствуя себя участником театра абсурда. – Мне же больше делать не…

– Заткнись уже! – поднимается Сергей с колен, но животик продолжает держать и наглаживать. – Так вот, слушай сюда внимательно: МЕНЯ. ЭТИМ. НЕ ПРОНЯТЬ!!!