Малыш для лучшего друга
Шрифт:
– Ты что здесь делаешь?! – вырывается немного визгливо, потому что я не контролирую свои эмоции. – Уходи сейчас же!
– Фима! – возмущается мама.
– Елки, вы опять что ли поругались? – закатывает глаза папа. – Так, успокойся, дочь. Паша, садись с нами, десерт еще остался. Ты по делу или просто так зашел?
– Нет у него никакого дела! – вмешиваюсь я, прежде чем Паша откроет свой болтливый рот. – Паша пришел ко мне, так что дайте нам, пожалуйста, пять минут и я вернусь.
Не давая никому шанса возразить, я быстро хватаю Пашу за руку и тащу на кухню, плотно закрывая за собой дверь и прислоняясь к ней
– Ты какого черта пришел?! Хочешь помешать мне рассказать все родителям?
Паша удивленно приподнимает брови, глядя на меня, как на дуру, и это бесит. Как он смеет выделываться после того, какой мразью себя выставил позавчера!
– С чего мне тебе мешать? Я пришел вместе поговорить и объяснить ситуацию. Подумал, что тебе не помешает поддержка. Все-таки, это ведь наша общая ответственность.
– Об ответственности он заговорил! Да пошел ты, Паша! После того, что ты мне наговорил, я тебя даже видеть не хочу! Если хочешь детей, то заводи их со своей невестой, а этот малыш – только мой! Моя ответственность и ничья больше!
Я тяжело дышу, стараясь не расплакаться, потому что обида еще сильна, и когда Паша делает шаг ко мне, выглядя виноватым, отхожу в сторону, потому что не нужны мне его утешения и извинения, а они сейчас будут, учитывая, каким взглядом он смотрит на меня. Никогда не могла устоять перед этим его щенячьим карим взглядом, но сейчас он затронул не только меня, но и моего ребенка, так что я не могу найти в себе милосердия и простить, чтобы он не придумал в свое оправдание.
– Я не имел в виду того, что сказал, на самом деле, Серафима. Вырвалось на эмоциях, прости! Я не жалею о том, что ты оставила ребенка. И я хочу быть ему отцом, неважно, будем мы при этом семьей или нет.
– Ты не заслуживаешь его!
– Может и нет, – вздыхает он. – Но я у него есть и я никуда не исчезну, как бы ты не злилась и не кричала, что видеть меня не хочешь.
– Я сейчас действительно не хочу тебя видеть, Паша. Смотреть на тебя не могу! Ты этого не поймешь, но твои слова ударили меня больнее, чем любая наша ссора в прошлом. Я просто смотрю на тебя другими глазами теперь, потому что никогда не думала, что именно ты способен на такие мысли. Ты хоть понимаешь, как я разочарована в тебе?
– Тогда нас таких двое, потому что я тоже разочарован в тебе, Фима, – добивает меня этот нахал, пока его взгляд становится заметно жестче.
Глава 15
Не думала, что могу возмутиться еще больше, но заявление Паши переполняет чашу моего терпения. Я готова взорваться от ярости, хлещущей из меня, и не контролирую себя, когда набрасываюсь на него с кулаками, матерясь, как никогда в своей жизни.
– Черт, прекрати, ты же навредишь себе! – рычит Паша, перехватывая мои руки и крепко удерживая запястья в своей хватке.
Подобраться поближе к нему и вцепиться зубами в шею мне мешает мой предательский большой живот, упирающийся сейчас прямо в его собственный. Я пытаюсь освободить свои руки, потому что кулаки так и чешутся хорошенько наподдать этому придурку, но в этот момент малыш довольно болезненно толкает меня ножкой и я замираю, морщась от боли.
– Ой! Мамочки, да что ж ты так сильно-то?!
– Это он? – округлив глаза от удивления, смотрит на мой живот Паша. – Все в порядке? Так и должно быть? Это роды?
–
– Но я тоже это почувствовал, – все еще в шоке смотрит на меня Паша. – Прессом.
– То есть, когда рукой чувствовал, то нормально, а пресс у тебя такой каменный, что ты не ожидал такой силы от ребенка, да? – насмехаюсь я. – А теперь представь, каково мне, Паша. Я сплошной синяк внутри! Я не могу есть, не могу спать, мне больно, я отекаю и еще куча неприятностей, от которых ты был избавлен, потому что я почему-то решила, что не стоит грузить тебя своими проблемами, когда у вас с Ксюшей такое событие на носу. Ты злишься на меня? Так вот, я тоже на себя злюсь! За то, что я такая дура. За то, что пыталась быть хорошим другом, боялась признаться, потому что Ксюше это не понравится, у тебя могут возникнуть проблемы с ней и может дойти вплоть до вашего с ней расставания! Хотя почему это мне должно быть дело до твоих отношений, до твоего счастья, когда очевидно я тебя волную меньше всего? Почему я должна заботиться о том, кто вспоминает обо мне, в лучшем случае, раз в пару месяцев? Ты разочарован во мне, Паша? Валяй! Мне уже плевать. Ты для меня посторонний человек с этого самого дня, понял? И я не хочу, чтобы ты присутствовал на моем семейном ужине, когда я сообщаю свою личную новость своей семье. Уходи отсюда!
– Не уйду, – упрямо сжимая челюсть, колюче смотрит он. – Я понимаю, что у тебя эмоции хлещут через край, но дай мне, черт возьми, уже высказаться! С чего ты вообще решила, что меня нужно оберегать? Я мужчина, Серафима! Я способен сам разобраться со своей невестой и объяснить ей ситуацию. Что и сделал вчера вечером. Да, Ксюша не в восторге, но мы не расстанемся из-за этого. Ты сама себя накрутила, действовала за моей спиной и теперь винишь меня за то, что проходила через все эти беременные трудности одна, хотя это было только твое решение не ставить меня в известность.
– Ты рассказал Ксюше? – выхватываю я главное, растерянно моргая. – Еще вчера?
Мое удивление оправдано, потому что я думала, стоит ей узнать – и я сразу же получу от нее гневный звонок, а то и визит. Почему же она ничего не предпринимает? Или я в ней ошиблась и она способна на адекватную реакцию? Ведь если подумать, Паша ей не изменял, во время нашего пьяного перепиха она на него даже внимания не обращала.
– Да, рассказал, – напряженно говорит Паша. – Она еще переваривает эту новость, но все наладится. Она не будет названивать знакомым и сообщать об этом, так что не волнуйся о том, что родители узнают раньше, чем мы им расскажем.
– Я расскажу, – все еще упираюсь я, не в силах так быстро забыть обиду. – Ты можешь идти.
– Блин, Фима, ну не веди себя так! Пожалуйста, разве мы не можем перестать ругаться и просто переступить через свои обиды ради общей цели? Я не собираюсь игнорировать своего сына, я буду его отцом, хочешь ты этого или нет. Давай не будем переводить все это во вражду, я прошу тебя!
– Еще позавчера ты жалел, что не смог решить сам, быть вообще этому сыну или нет, – дрожащими губами выговариваю я.