Малыш для лучшего друга
Шрифт:
– Нет! Пап, конечно, нет! – становясь все более эмоциональной, хотя лучше подойдет эпитет «истеричная», выпаливаю я. – Никаких измен, мы тогда оба были свободны!
– Тогда с чего бы тебе бояться за отношения Паши и Ксюши? – не понимает мама. – Понятно, что вашу с ней дружбу это могло разрушить, все-таки неприятно видеть рядом бывшую своего жениха, но я все равно не понимаю, зачем было скрывать от Паши.
– С того, что я просто себя накрутила и боялась! Блин, мам, я не знаю, как это объяснить, ясно? Я и вам с трудом смогла сказать, а когда еще и Пашины родители
– Не нервничай, – обхватывает меня за талию, поддерживая, Паша, и я понимаю, что уже дрожу и еле держусь на ногах. – Давай-ка ты присядешь и мы все успокоимся. Никто тебя не осуждает, просто у всех эмоции зашкаливают.
– Фима, мы ведь тоже хотим этого ребенка, – севшим голосом говорит мама, пока папа пододвигает стул, чтобы я могла сесть.
– Конечно, зайчонок, – подтверждает он, обхватывая мою щеку ладонью и смахивая мои слезы. – Ты не должна бояться ничего нам рассказывать, мы поддержим тебя всегда. Я просто вышел из себя из-за Паши. Будь это любой другой парень, то моя реакция была бы куда более спокойной. Просто нам всегда казалось, что он относится к тебе, как к сестре, и я именно поэтому никогда не возражал против твоей дружбы с парнем, который явно не настроен ни на что серьезное с девушкой, пока не перебесится.
– Ну спасибо, – бормочет Паша, который слышит, что о нем думают.
– Ты должен признать, что до Ксюши таким и был. Кир вовсе не пытается тебя обидеть, – мягко говорит мама.
– Я знаю, – вздыхает Паша, без сил опускаясь на стул рядом со мной. – Но я действительно не хочу обсуждать ни с вами, ни со своими родителями причины, по которым мы приняли такое решение. Сделанного все равно не исправишь, единственное, что теперь важно – это наш ребенок.
– Да, это неловко, – ежусь я. – Так что давайте просто забудем о том факте, что грань дружбы мы однажды переступили.
– Сразу после того, как моя мама закончит нас допрашивать, – добавляет Паша, и я с отчаянием понимаю, что реакция тети Лили может оказаться куда хуже и уже жалею, что сказала Паше о том, что хочу присутствовать при этом.
– Так вы еще не говорили с Женей и Лилей?! – в ужасе округляет глаза мама, а папа бросает на Пашу еще один злой взгляд, прежде чем повернуться ко мне:
– Тебе при этом точно не нужно присутствовать!
И, я уже готова с этим согласиться, потому что тетя Лиля – непредсказуемая женщина с чрезмерными реакциями почти на все.
Глава 16
После непростого разговора с родителями Фимы, которые все же успокоились и спокойно продолжили обсуждение наших дальнейших планов, я предлагаю подвезти ее до дома, так как свою машину она отдала в сервис и приехала на такси.
Напряжение в машине можно резать ножом, но я не пытаюсь завести разговор, потому что Серафима и так вся на нервах. Она всегда была очень эмоциональной и чувствительной, что мне сложно понять, потому что я ее
– Как у тебя все прошло с Ксюшей? – спрашивает она через какое-то время.
– Паршиво, – отвечаю откровенно. – Но она еще остынет.
Не собираюсь рассказывать подробности, потому что это все же наше личное. Нельзя обсуждать свою женщину с другими людьми, даже если это друзья или родные. Есть вещи, которые пара должна решать, не вынося сор из избы. Мне до сих пор не по себе, когда я вспоминаю нашу безобразную ссору.
Когда мы с Ксюшей вчера сели за стол после рабочего дня, я решил не тянуть и сразу рассказать ей правду.
– До того, как мы с тобой начали встречаться, между мной и Фимой кое-что произошло по пьяни, – без предисловий выпалил я, не зная, как можно смягчить такое заявление. Откровенность всегда была моим оружием, хотя женщины зачастую не очень хорошо воспринимают ее, считая меня жестоким и эгоистичным мудаком. Ксюша, конечно, не исключение, но по-другому я не могу.
Моя невеста настолько удивляется этому заявлению, что вилка выпадает из ее ослабевших пальцев.
– В смысле? – округляет она глаза. – Что именно было?
– Секс.
Слово упало между нами, как тяжелый кирпич.
– И почему я узнаю об этом сейчас? Черт! Ты и Фима! Между вами что-то есть, да? – прорезались в ее тоне истерические нотки. – Недаром ты так носился с ней на дне рождения Дубова! Какая же я дура!
– Ничего между нами нет, Ксюша. Было один раз, до тебя, по пьяни, и мы с ней оба об этом очень пожалели, когда проснулись.
– Почему? Не понравилось? – язвит она, явно не желая трезво обсудить ситуацию и поддаваясь своей ревности.
– Не знаю. Я не помню, ясно? Или ты забыла, как на меня действует алкоголь?
Такое случается не каждый раз, но в некоторых случаях я часто не помню, что творил в состоянии опьянения, чему и Ксюша однажды стала свидетелем, когда уговорила меня провести весело время на ее день рождения. Она точно знает, что я не лгу, ведь и ту ночь с ней я не запомнил. Кажется, это напоминание ее даже немного успокаивает.
– Зачем ты вообще мне об этом рассказываешь, Паша? Потянуло на откровенность перед свадьбой? Так я бы предпочла этого не знать! Тем более, что Фима наша общая знакомая и учитывая, что мы с ней общаемся, я теперь просто не знаю, как реагировать на такое. Лучше бы ты молчал! И вы только посмотрите на нее! В тихом омуте черти водятся, да? И с друзьями по пьяни спит, и от случайных парней залетает. Ну Фима! А я-то считала ее…
– Ксюша резко осекается, словно пронзенная внезапной мыслью, а потом снова смотрит на меня с диким ужасом в глазах. – Паш… Только не говори мне, что…
Она даже вслух это произнести не может, так что мне не остается другого выбора, кроме как самому озвучить неприятную для нее правду.
– Фима беременна от меня, Ксюш.
Далее начинается настоящий хаос, потому что Ксюша кричит, плачет и бьет посуду. Она и слышать не хочет о том, что я сам узнал о своем отцовстве только сейчас, обвиняя меня в тайном романе с Фимой, в чем совершенно нет логики.