Малыш и Буйвол
Шрифт:
– Шалрой ранен, – сказал Малыш. – И сейчас прячется…
– Они нагнали нас у самых гор, – Айхия подняла голову, посмотрела в лицо Буйволу, и он заметил, что глаза у нее теперь совсем другие. – Они стреляли в нас, когда мы лезли по камням вверх. Они попали в дядю. В руку и в ногу. И он упал, покатился по склону. Провалился в расщелину и раздробил ступню. А тот человек все кричал: «Меченый, меченый!». И смеялся… Потом они полезли за нами. Но было уже темно. И мы ушли от них. Но ненадолго.
– Они вдвоем несли
– Кахим умер на следующий день, – сказала девушка. – Упал на снег. И больше не шевелился. Он умер, а мы сняли с него верхнюю одежду. Всё сняли. И пошли дальше. Дяде было плохо. Он хотел чтобы мы его оставили. Потом ему стало еще хуже. Он уже ничего не хотел…
– Они тащили его вдвоем, представляешь? – Малыш покачал головой. – Волочили по снегу. Через горы. Там, где зимой никто не ходит.
– Было страшно. А те люди всё шли за нами. Мы много раз видели их. И мы не останавливались. Шли и шли…
– Я знал дорогу, – негромко, не поднимая головы, сказал Хатук. – Я знал, что там можно пройти. Мне говорил об этом Халтет.
– И мы прошли, – сказала Айхия. – Мы, трое…
– И знаешь, где они оказались? – спросил Малыш.
– В монастыре, – угрюмо предположил Буйвол.
– Именно! В пещерном храме Локайоха. Там, где вылечили твою руку.
– Монахи подобрали нас. Мы замерзали, мы страшно устали и не могли больше сделать ни шагу. А они привели нас к себе, накормили, согрели. Три дня мы не думали о разбойниках. Мы надеялись, что все кончилось. Но потом они все-таки появились. Они нас нашли…
– Чет Весельчак не сунется в храм, – сказал Буйвол. – За его голову монахи дают пять тысяч серебром.
– Уже восемь тысяч, – поправил товарища Малыш.
– Тем более.
– Чет не собирается лезть в логово монахов, – сказал Малыш. – Да и непросто это сделать. Туда не пускают кого попало… Но Весельчаку нужен Шалрой. Меченый.
– И они стерегут вход, – сказала Айхия. – Они ждут.
– А в монастырь ведет единственная дорога, – добавил Хатук.
– Лазутчики Чета стерегут подступы к храму, – сказал Малыш. – Его люди живут в соседних селениях. Весельчак не отступится, пока не убьет Шалроя.
– Он окончательно сошел с ума, – сказал Буйвол. – Ну какое ему дело до пастуха?
– Просто… – Малыш замялся, словно не зная, стоит ли произносить вслух то, что крутится на языке. Буйвол вопросительно глянул на товарища:
– Что?
– Просто… Он ни перед кем не опускался на колени… Он упрям… Понимаешь, о чем я?..
Надолго установилось молчание. Заерзал на скамье глухой Тек, видя, что не все ладно у гостей, закряхтел, заулыбался беззубо и неуверенно. Прошамкал что-то, должно быть пошутил, засмеялся, словно раскашлялся.
– Как вы ушли из храма? – спросил Буйвол у Айхии.
– Нам помогли монахи.
– Они вывезли их обоих, –
– Надо было уходить всем троим, – сказал Буйвол.
– Уходить… – Малыш было усмехнулся, но глянул в сторону девушки и поспешно стер с лица неуместную ухмылку. – Шалрою отрезали ступню. Теперь он плохой ходок.
– У него нет пальцев на ноге. И он все еще болен, – сказала девушка. – Монахи говорят, что у него гниет кровь. Но он выздоравливает. Его мучают видения, и он постоянно бредит.
Буйвол покачал головой, удивляясь наивности Хатука и Айхии:
– Неужели вы надеялись найти нас?
– Да, – сказала Айхия. Помолчав, она добавила смущенно: – Мы не думали, что мир такой большой. Нам казалось, что отыскать вас будет несложно.
– Действительно, это оказалось совсем несложно, – сказал Малыш. – Они покинули монастырь и уже через два дня встретили меня. Представляешь?
– Вполне, – пробормотал Буйвол.
– Вот я удивился! Но с крыльца в снег я не падал!
– И теперь, – угрюмо сказал Буйвол, – мы должны отправиться в храм Локайоха, чтобы спасти Шалроя.
– Ты сам все понял! – воскликнул Малыш, стараясь выглядеть веселым, но с тревогой посматривая на товарища. – Определенно, одиночество пошло тебе на пользу!
– Мы оба понимаем, что это значит, – холодно сказал Буйвол.
Снова все замолчали. Айхия смотрела в свою тарелку, казалось, что она боится поднять глаза. Неразговорчивый Хатук грыз ноги. Он сильно переменился с последней их встречи – осунулся, повзрослел. Будто бы даже несколько одичал… Малыш катал в ладонях упругий хлебный шарик. Буйвол с силой тер переносицу, морщился, словно у него болела голова.
– Я не знаю! – процедил он сквозь зубы, будто простонал. – Не знаю! Значит опять я всё делал не так! Ничто не изменилось! – Он стукнул кулаком по столу. Потом еще раз, сильнее, злее. Посуда, подпрыгнув, звякнула. Встревоженно завозился глухой Тек, пригрозил пальцем разбушевавшемуся гостю, прокряхтел что-то сердитое.
– Как мне теперь поступить?!.. Ну что молчите?!
– Спаси его… – прошептала Айхия. Голос ее дрожал. – Помоги… Пожалуйста…
– Ты упрям, – раздраженно сказал Малыш. – Упрям, но не как бык. Ты упрям как осел. Кажется этого я тебе еще не говорил.
Буйвол глянул на напарника, тяжело, исподлобья. Поиграл скулами. Сказал:
– Я хочу подумать… Дайте мне время… Оставьте меня!..
Он посмотрел на девушку, и лицо его вдруг смягчилось. Он почувствовал это и, испугавшись своей слабости, смутившись, закрылся ладонью, сделал вид, что вытирает рот, поспешно встал.
– Я ухожу… Не надо меня провожать… Ждите здесь…
– Некогда ждать, – сказал Малыш.
Буйвол отмахнулся, подхватил одежду под мышку и вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что даже глухой Тек услышал.