Малыш-маг
Шрифт:
Спустившись к воде, я попробовал воду ногой и передёрнулся, похоже, здесь были источники, вода была холоднющая. Положив котомку, а на неё все амулеты, кроме того что для одежды, тот мне плавки сформировал, я стал осторожно, шипя от удовольствия, день действительно был жарким, стал заходить в воду. Через пять метров песок закончился и пошёл ил, но я уже вошёл по пояс, поэтому оттолкнувшись и проплыв под водой метров восемь, вынырнул дальше от берега, урча от удовольствия. Так я и купался, ныряя, выпрыгивая из воды, и даже изредка подпрыгивая. Мой финальный аккорд, когда я под водой набрав
Вынырнув, я заработал ногами, оставаясь на месте, чтобы голова и плечи немного выступали над водой, с подозрением посмотрев на зрителей. Мои вещи были сложены в стороне, у границы песка и травы, так что к ним никто не подходил, поэтому и зуммера сигнализации не было. Нужно было расширить зону её работы, но оптимальная зона для охраны личных вещей три метра, такую я и оставил. Как знал, что пять нужно делать.
— Ну что Серебряков, накупался? Теперь вылезай давай, каяться будешь, — громко сказала высокая девушка, похоже пионервожатая.
Из взрослых она была не одна, присутствовало ещё две девушки, парень, мужчина лет тридцати, ну и две поварихи в передниках спешили от бараков, видимо тоже поглазеть хотели, да не успели.
— Простите великодушно, милая леди, — сказал я. — А кто такой Серебряков?
— Вот заливает, — засмеялся один из пионеров, лет четырнадцати на вид.
— Ты что, Серебряков, думаешь, что ты из другого города, тебя никто не знает, то никто не опознает. Так вот, это Гаврюша, он с тобой в автобусе рядом сидел, он тебя и узнал.
Вперёд выскочил на удивление полный мальчишка лет дести, с обвислыми жирными боками и чёрными боксёрскими трусами вместо шорт и, тыкая в меня пальцем закричал:
— Он это точно он!
Я лично сомневался в его уровне зрения, к тому же жиртрест носил очки и имел свежий наливающийся синяк на левой скуле. Злобные маленькие глазки моргали глядя на меня.
— Я его в первый раз вижу, — указал я на толстяка, а ему сказал. — Ещё орать начнёшь, второй синяк поставлю.
— Вот видите, он и с первым сознался.
— Да-а, Серебряков, — протянула пионервожатая. — А ведь сын музыкантов, интеллигентов, а ведёшь себя как последний хулиган. Ты зачем Гаврюшу избил?
— Мои родители не интеллигенты, не надо их оскорблять, они профессию имеют, — хмуро ответил я. — А вас и этого толстяка я впервые жизни слышу. Моя фамилия Бор, Егор Бор.
— Ну да конечно, вчера когда тебя сюда везли вместе со всеми был Серебряков, а как вчера же сбежал, уже Бор. Мы тебя со вчерашнего вечера ищем, директор пионерлагеря в райцентр уехал, сообщение отправить родителям, а ты здесь под боком устроился, да ещё имел наглость купаться у нас на глазах. Всё, вылезай, на обед идём.
— Я вам в который раз говорю, Бор я а не… Обед? Какой обед?… А ну, раз обед, то можно и Серебряковым побыть, мне не сложно, — ответил я, и поплыл к берегу, туда, где были сложены вещи, а не где были мостки. С них я, кстати говоря, тоже нырял.
— Смешной какой, — сказала вожатой одна из девочек.
Кстати, странность, девяти-десяти лет были,
Когда я выбрался на берег, некоторые девчата восхищённо ахнули, да и ребята завистливо засопели. Плавки у меня реально были что надо, трёхцветные, фирменные. Ненастоящие, конечно же, магические, сам фасон придумал и, судя по реакции детей, очень хорошо получилось.
Одеваться я не стал, да и как, чтобы у более сотни детей и шести взрослых у меня на теле появилась одежда? Нет уж, поэтому котомку на плечо, амулеты я уже убрал внутрь и подошёл к вожатой.
— Чего стоим, кого ждём? Где обед?
Сперва нас построили в колонну по двое, но прежде чем скомандовать начать движение, пионервожатый, который нас строил, посмотрел на мою поднятую руку и, вздохнув, спросил:
— Чего тебе, Серебряков?
— Строем ходим, по бокам конвоиры, лагерь впереди. Навевает на нехорошие мысли, не хватает только вышек с часовыми, и патрулей с собаками.
— Поговори мне ещё. За словоблудие в строю, лишаешься компота.
Я здесь же замолчал, а то ещё и обеда лишат, от этих зверей-конвоиров можно чего угодно ждать. Особо никто из детей не поняли о чём я, из старших групп кто-то похихикал и всё, но и спрашивал я не для них, так сам полыбиться хотел. А здесь раз и компота лишили, гады.
Пока мы шли от пляжа в лагерь, чуть больше минуты, здесь всё рядом было, я насел на соседних детей в строю, задавая им вопросы касательно этого Серебрякова. Особо те о нём ничего не знали, да вообще не знали, даже имени, Серебряков и Серебряков, но удалось выяснить, как тот сюда попал. Всё оказалось просто, его родители на лето переехали в Харьков, который находился в шестидесяти километрах от лагеря, а так как ребёнка оставить было не с кем, они попросили устроить его своего знакомого из Обкома города. Ну а тот просто спихнул его в пионерский лагерь. Того вчера днём посадили в автобус с новой партией детей, и повезли в лагерь, ну а когда прибыли, Серебрякова не досчитались, не было и его вещей. Посчитав, что тот сбежал, начали его поиски, которые закончились с наступлением темноты, а утром директор лагеря на своей машине уехал в ближайший райцентр. Там кстати и находился Антоновский колхоз миллионщик, пионерлагерь был его подшефным хозяйством. Это всё что я успел узнать у словоохотливых детей. Кстати, похоже, та автотрасса, которую я видел, шла на Крым, Москва-Крым. Это хорошо, можно на Чёрное море съездить. Пообедаю и отправлюсь.
Обед мне понравился, вполне сытно, и навеяло на воспоминания детства, нас также в школьной столовой кормили. Без компота я кстати, не остался, его действительно разносили по столовой дежурные и мне не поставили, но когда обед закончился я встал до общего приказа, наглой походкой прошёл к раздаточному окошку рядом с которым на столике стоял поднос с пятью лишними компотами. Оказалось, не меня одного лишили и, взяв два стакана, отпил из обоих, после чего пошёл обратно. Положено детям компот пить, они должны пить, у них растущие организмы и требуются витамины.