Малыш Николя

Госинни Рене

Учительница сказала, что теперь единственный выход – поставить Альцеста в последний ряд, чтобы пятна на его рубашке не было видно.

– Эд, – велела учительница, – уступи место своему товарищу.

– Он мне не товарищ, – ответил Эд, – и моего места не получит. А если ему так хочется, пусть повернётся спиной – ни пятна не будет видно, ни его жирной рожи.

Учительница рассердилась и назначила Эду наказание: проспрягать глагол в предложении «Я не должен отказываться уступить место товарищу, который уронил себе на рубашку бутерброд с джемом». Эд на это ничего не ответил; он нехотя слез с ящика и пошёл в первый ряд, а Альцест как раз двинулся к последнему ряду. И тут произошло вот что. Когда Эд поравнялся с Альцестом,

то дал ему кулаком по носу. Альцест собирался лягнуть Эда ногой, но тот увернулся, потому что он у нас очень ловкий, и получилось, что Альцест лягнул Аньяна, но, к счастью, в такое место, где у него нет очков. Правда, Аньян всё равно заплакал и закричал, что ничего не видит, что его никто не любит и что он хочет умереть. Учительница начала его утешать, помогла ему высморкаться, потом заново причесала, а Альцеста наказала – велела ему сто раз переписать предложение: «Я не должен бить товарища, который не ищет со мной ссоры и носит очки».

– Вот и отлично, – сказал довольный Аньян.

Тогда учительница и ему задала что-то переписать, и Аньян так удивился, что даже не заплакал. Учительница стала раздавать наказания всем подряд, и нам теперь придётся переписать кучу всяких предложений. В конце концов учительница сказала:

– Теперь вы наконец угомонитесь, и, если будете вести себя прилично, я все наказания отменю. Итак, все сейчас встанут на свои места как положено, красиво улыбнутся, и мсье сделает нам отличную фотографию!

На фото: Верхний ряд слева направо: Мартен (который пошевелился), Пуло, Дюбеда, Куссиньон, Руфюс, Альдебер, Эд, Шампиньяк, Лефевр, Туссен, Шарлье, Сариго.

Средний ряд: Поль Божожоф, Жак Божожоф, Марку, Лафонтан, Лебрен, Дюбо, Дельмон, де Фонтаньес, Мартино, Жоффруа, Меспуле, Фало, Лафажон.

Сидят внизу: Риньон, Гюйо, Аннибал, Крутсеф, Бержес, учительница, Аньян, Николя, Фариболь, Грозини, Гонзалес, Пишне, Альцест и Мушвен (которого недавно выгнали).

Мы не хотели огорчать нашу учительницу, поэтому встали как положено.

Но с воспоминанием, которое мы будем лелеять всю жизнь, всё равно ничего не получится, потому что, когда всё было готово, мы увидели, что фотографа нет. Он, оказывается, уже ушёл и даже никого не предупредил.

Ковбои

Сегодня после обеда я пригласил своих друзей в гости, чтобы поиграть в ковбоев. Все пришли со своим снаряжением. У Руфюса было всё, что полагается иметь полицейскому, ему это подарил его папа: кепку, наручники, револьвер, белую палку регулировщика и свисток. На Эде была старая бойскаутская шляпа старшего брата, пояс с кучей деревянных патронов и две кобуры с обалденными револьверами, у них рукоятки сделаны из такой же кости, как та пудреница, которую папа купил маме после того, как они поссорились из-за жаркого, потому что оно пережарилось, а мама сказала, что это потому, что папа опять задержался на работе.

Альцест переоделся в индейца, у него был деревянный

томагавк и перья на голове, и он был похож на толстого цыплёнка, а у Жоффруа, который обожает наряжаться, был настоящий костюм ковбоя – и штаны, и кожаный жилет, и рубашка в клетку, большая шляпа, пистолеты с пистонами и шпоры с потрясающими наконечниками.

У меня самого была чёрная маска, которую мне подарили на Масленицу, ружьё, которое стреляет стрелами, и красный платок на шее – бывшая мамина косынка. Короче, вид у всех был классный!

Мы собрались в саду, и мама сказала, что позовёт нас, когда приготовит полдник.

– Хорошо, – сказал я. – Значит, так: я буду парнем на белом коне, а вы будете бандитами, и в конце я всех побеждаю.

Но все остальные со мной не согласились. Вот всегда так: когда играешь один, то скучно, а когда не один, то другие всё время затевают какие-то ссоры.

– А почему бы, например, мне не быть этим самым парнем, – спросил Эд, – и почему бы и мне тоже не иметь белую лошадь?

– С такой рожей, как у тебя, нельзя быть таким парнем, – сказал Альцест.

– Ты, индеец, заткнись, не то получишь пинка по гузке! – закричал Эд; он очень сильный и очень любит бить всех кулаком по носу, но насчёт пинка по гузке, это было что-то новенькое, хотя Альцест и правда был здорово похож на толстого цыплёнка.

– Я, во всяком случае, – сказал Руфюс, – буду шерифом.

– Шерифом? – засмеялся Жоффруа. – Где это ты видел шерифа в кепке? Просто умора!

Руфюсу, у которого папа полицейский, это не понравилось.

– Мой папа, – сказал он, – носит кепку, и это никакая не умора!

– Если бы он так нарядился в Техасе, это была бы умора, – продолжал смеяться Жоффруа, и Руфюс дал ему оплеуху, а Жоффруа вынул револьвер из кобуры и закричал: – Ты пожалеешь об этом, Джо!

И тогда Руфюс съездил ему ещё раз, а Жоффруа присел на землю и сделал «паф!» из своего револьвера. Руфюс прижал руки к животу и скорчил гримасу. Потом он упал и медленно произнёс:

– Ты убил меня, койот, но я буду отомщён!

Я скакал галопом по саду, подстёгивая себя сзади, как наездники подстёгивают лошадь, и тут ко мне подошёл Эд.

– Слезай с лошади! – велел он. – Это моя белая лошадь!

– Ну нет, мсье, – сказал я ему, – я здесь у себя дома, и белая лошадь – моя.

И тогда Эд стукнул меня кулаком по носу. В это время Руфюс громко засвистел в полицейский свисток.

– Ты – конокрад, – сказал он Эду, – а у нас в Канзас-Сити конокрадов отправляют на виселицу!

Тут вмешался Альцест:

– Минуточку! Ты не имеешь права его вешать, потому что шериф – я!

– Это с каких пор, курица несчастная? – спросил Руфюс.

Вообще-то Альцест не любит драться, но тут он взял свой деревянный томагавк и ручкой – бац! – стукнул по голове Руфюса, который этого совершенно не ожидал. К счастью, на Руфюсовой голове была кепка.

– Моя кепка! Ты помял мою кепку! – закричал Руфюс и побежал за Альцестом, а я снова поскакал по саду на своём коне.

– Эй, ребята, – сказал Эд, – кончайте это! Я кое-что придумал. Мы все будем нашими, а Альцест будет из племени индейцев. Он захочет нас захватить и возьмёт кого-нибудь в плен, а потом прискачем мы, освободим пленного и победим Альцеста!