Малышка из трущоб
Шрифт:
Мужчина беззвучно смеётся и берет корзину из рук помощницы.
– Мне кажется, кто-то нарывается на комплименты.
Вспыхиваю, словно спичка и поднимаю взгляд, желая возмутиться или, по крайне мере, сказать, что я пытаюсь избежать общения. А Прадов нахально подмигивает и берёт меня за руку, чтобы притянуть к себе поближе и прошептать:
– Ты превосходно выглядишь в этой шторе. Не уверен, что когда-либо встречал нечто подобное, – мужчина подтолкнул меня к выходу, предупредив, что похищает юное дарование на пару часов. – И я умру от любопытства, если не узнаю эту историю, –
– Это была непростая неделя, Алиса, – выдохнул «принц». Безмятежное выражение пропало, оставляя усталость. – Я просто хочу немного выпить в лёгкой компании с кем-то… с кем-то вроде тебя, – он сам скривился от постановки фразы, но исправляться не стал.
Я подумала, какого это быть для такого мужчины, как Прадов, «кем-то вроде меня». Что он под этим подразумевает? Стоит ли обижаться или наоборот гордиться?
Я поступила, как обычно:
– А я думала, это была «замечательная и удивительная» неделя, втечении которой мы знакомились ближе? – подразнила в ответ. Мне начинает это нравиться. Его забавная реакция. Провокация между нами.
Прадов прищурился и укоризненно поцокал языком.
– Вы ещё и язва. Просто удивительный темперамент для такой милой и хрупкой с виду девушки.
Вздохнула и откинула голову на удобный подголовник кресла.
– Я могу лишь догадываться о вашем состоянии. Подозреваю, главная роль на проекте, не совсем то, чего вы хотели в ближайшее время. Вы можете рассказать… – я запнулась, искоса посмотрев на мужчину. Доверительные беседы и сближение не входили в мои планы. – Можете просто рассказать, что хотите, а я послушаю, и может, даже пойму.
Голубые пристальные глаза сверкнули, как обычно бывало, когда Прадов что-то обдумывает. Наверно, я слишком наблюдаю за ним во время разговора.
– Я не привык говорить о чувствах, о том, что меня тревожит, – он неприязненно поморщился, словно нахлынуло какое-то воспоминание. – Когда я пытаюсь это делать, то становлюсь студентом, который плохо подготовился к экзамену. Я мямлю и жую слова. Или монотонно бубню, словно зачитываю нудный доклад, – мужчина улыбнулся и вздохнул, от волнения сжимая руль. – Вот, я признался и мне очень стыдно. Рядом с красивой и интересной девушкой, предпочитаю говорить о ней, или о чём-то другом.
– Я Алиса, забыли? – невозмутимо вскинула бровь. – Давайте представим, что вы действительно сдаёте экзамен, а я преподаватель по философии. Вы же не хотите завалить философию?
Прадов удивленно поперхнулся и покачал головой.
– Нет, Алиса. Не стоит.
– Давайте! – не унималась я, предвкушая веселье. – Стыдно не сдать такой простой предмет. И как вы только стали главой нефтяной корпорации?
Мужчина усмехнулся, паркуя машину на набережной.
– Если бы знал, что ты такой провокатор…
– Студент, Прадов, вы снова отвлекаетесь от темы билета, – строго произнесла я, хладнокровно глядя в льдистые глаза. – Как прошла ваша неделя? Почему вам было тяжело? Как ваши дела на работе? Три простых вопроса, времени пятнадцать минут.
Мужчина удивлённо моргнул, но сдался. Ему просто необходимо выговориться. Мне нравится, что мы учимся друг у друга. Таких людей мало. Мало, кто готов прислушиваться и учиться.
– Этот проект… он давит морально. Оказалось, сложнее, чем я предполагал. Я привык к уединению и тишине. Всё общение с женщинами сводится к ничего необязывающей ночи, не больше, а тут живое общение, свидания… – Прадов перевёл дыхание. – Ковалёв не справляется со своими обязанностями. Инженер по нефтепродуктам не выполнил заказ в срок. Вчера завод встал на несколько часов. Была угроза возгорания…
Молча кивала не с самым умным видом, но очень внимательным. Я ни слова не понимаю, о чём говорит нефтяник, но искренне сочувствую… Я лишь догадываюсь, какая большая ответственность возложена на этого мужественного человека. Могу только представить, как он устаёт. Как временами, ему хочется всё бросить, стать простым рабочим… Но потом, он берёт всю волю в кулак и с новыми силами и энтузиазмом кидается в бой.
– Вам нравится, то чем вы занимаетесь, – констатирую я. Мужчина изумлённо смотрит на меня. – Мне так кажется, – смущённо поясняю. – Устаёте, но любите свою работу, и искренне переживаете. Я всегда хотела заниматься тем, что мне нравится, даже, если иногда я буду уставать от этого.
– Вы очень чуткая, Алиса, – вынес вердикт Прадов.
Я поморщилась.
– Из ваших уст это звучит, как диагноз, а не достоинство.
– Это и есть диагноз, – невозмутимо ответил он. – Чутких людей часто обижают, если нет рядом тех, кто мог бы их защитить. Рядом с чуткостью всегда бродит доброта. Вы ещё и добрая, Алиса. И ваша семья активно этим пользуется…
– Не говорите! Вы ничего не знаете об этом, – импульсивно воскликнула, но быстро сдулась, прекрасно понимая, что мужчина прав.
– Я всего лишь высказал своё мнение. Вы ведь не нападёте на меня за это, как напали на Настю? – хитро спросил он.
Я уже открыла рот, чтобы возмутиться. Ведь это не я полезла в драку, как меня осенила догадка…
– Вы знаете, да?
Прадов улыбнулся и вышел из машины, чтобы открыть для меня дверь.
– Я всё знаю, что происходит на проекте, но ничего не знаю о вас, даже имея на руках полное досье. Вы ведь в курсе, что во всех комнатах установлено видеонаблюдение? – он берёт меня за руку, кладёт себе на локоть, а сам подхватывает корзину и ставит машину на сигнализацию.
– Значит, сказать, что одежду погрызли мыши не выйдет, да? – невинно интересуюсь в ответ.
– Слава уже прислал сообщение, и теперь я знаю, что вы лишись всего гардероба. Увы, сказки на этот раз не получится, – развел руками миллиардер и повел меня по ступенькам к морю. – Я не знаю только того, почему вы покрываете этих девушек?
– Я не покрываю, – спокойно ответила и стала снимать босоножки. В них по песку не находишься. Прадов придерживал меня за руку.
– Верно, – задумался он. – Вы просто не выдаёте. Не жалуетесь и не просите о помощи. Я думаю об этом последние несколько дней…