Малышка за миллион

Ром Рика

– Держи, – Петр раскручивает Айфон пальцами, не отвлекаясь от управления.– Можешь позвонить кому–нибудь. Сафин дал добро.

Я радостно беру предложенный телефон и на память набираю мамин номер. Ее голос меня удивляет. Он бодрый, живой, а она сама полна задора и энергии. Чтобы Петр не особо вникал в нашу беседу, придвигаюсь к двери и упираюсь в нее лбом.

– Мамуль, ну как ты? Не потеряла меня, ты знаешь, я…

– Ой, доченька, не беспокойся. Тимур такой замечательный. Нам уже второй день привозят продукты и лекарства для меня. А еще Костик после больницы вернулся,

обещал работу найти.

– Мам, ты себя слышишь? Я нахожусь в плену у мужчины, которого не знаю. Обратись, пожалуйста, в полицию и скажи…

– Да что ты такое говоришь, Ликочка? Ты под защитой, о тебе заботятся, и ты ни в чем не нуждаешься. – Мама снова перебивает меня, а я провожу рукой по лицу и понимаю, что разговор скатился в никуда.

– Ладно, мамуль, надеюсь, у вас и дальше будет всё хорошо.

Я обрываю ее на полуслове и отбрасываю телефон на сиденье. Не верю своим ушам. Меня просто выменяли на сытую жизнь. И никого не смутил тот факт, что я пребываю непонятно где и с кем. Тимур явно отлично просчитывает ходы наперед. Ловко же он манипулирует моей семьей. Опять карабкаюсь пальчиками к Айфону и пишу сообщение знакомой, с которой вместе работаю. Она восторженно интересуется, как проходит мой отдых в Турции и расспрашивает о погоде. Еще одно очко в пользу Тимура. Я тихо сглатываю, потому что он изолировал меня от реального мира и практически посадил на поводок. Холодная дрожь прокатывается по спине, я выпрямляюсь и отвечаю ей, что обязательно привезу ей сувенир.

– Приехали. Жди, когда я подойду.

Водитель, он же охранник и надзиратель вытаскивает ключи из замка зажигания и, обойдя машину, распахивает передо мной дверь. Я выхожу и поднимаю глаза, читая на козырьке крыльца название клиники. Секундное замешательство нарушает Петр. Он аккуратно подталкивает меня к входу и, оглянувшись по сторонам, заходит следом. В уютном помещении в светло–голубых тонах, меня встречает медсестра с пышной копной волос. Ее улыбка вроде естественная, но я интуитивно чую подвох.

– Доброе утро, Анжелика Александровна. Прошу, пройдемте за мной.

Я уже начинаю привыкать к тому, что все знают меня по имени отчеству, а они для меня всего лишь лица в толпе.

– Хорошо.

– Помни, что я здесь. – Петр садится на мягкую кушетку и берет журнал с тумбочки. Я иду за девушкой и возле кабинета некоего доктора Дмитрук, она оставляет меня одну, сказав, что дальше я справлюсь сама. Я берусь за ручку и попадаю в пространство из оттенков зеленого цвета.

– Анжелика? Проходите, я вас заждалась.

Спустя полчаса, я вылетаю от врача с чувством, которое сложно описать словами. Петр вскакивает на ноги и ловит меня за локоть уже на улице. Я сбивчиво дышу, смотрю на него с желанием придушить, но медленно выдохнув, забираюсь в салон роскошной иномарки.

***

Галина и я сидим за обеденным столом и молча, пьем чай, когда Тимур заходит в столовую, на ходу ослабляя классический черный галстук.

– Всем привет, почему такая убийственная тишина?

– Я, пожалуй, пойду. Ужин в холодильнике, нужно только разогреть.

– Спасибо, Галчонок.

Женщина хоть и грузная, но

ногами передвигает быстрее олимпийского чемпиона по бегу. Я резко встаю, рассекая ножками стула элитное напольное покрытие, широко замахиваюсь и даю пощечину Тимуру. Взгляд темнеет, брови сходятся к переносице, а челюсть издает металлический лязг. Секунда и я в его руках. Перекинув меня через плечо, несет на второй этаж. Я колочу Тимура по спине, напряженным бицепсам, кусаю за плечо, но он не замедляется и за дверью моей нынешней спальни, со всем размаху кидает на кровать. Некоторое время меня сотрясает на волнах, а потом Тимур раздирает на мне халат, что он же передал вместе с другой одеждой через Галину и с большим азартом рычит. Я кричу, бьюсь коленками, но тщетно. Шелковистая ткань уже совсем не прикрывает мою обнаженную грудь, и он самодовольно улыбается.

– Пусти! – истерично ору я. – Отпусти, сволочь!

– Борзая какая, – Тимур наклоняется и кончиком языка задевает мой левый сосок. Я выгибаюсь, но не от удовольствия, а от ужаса, происходящего со мной здесь и сейчас. – И вкусная.

– Пожалуйста,…Тимур…

Еще разок, поиграв на моих нервах, оставляет меня в покое. Водрузившись надо мной во весь рост, осматривает поле боя и плачущую на нем жертву.

– Прекрати рыдать. Жалость во мне вызвать не удастся.

– Уходи!

– Я рад, что Дмитрук подтвердила очевидное. Платить и содержать вагонных шлюх в своем доме не намерен, – переводит взгляд на развернутый контракт, что покоится на прикроватной полочке. – Подпиши или…

– Что или? – я срываюсь на хрип. – Что?!

Тимур ловит меня за руку и больно сдавливает ее.

– Не беси меня, Лика. Я же могу не быть таким милым. Ни с тобой, ни с твоими хреновыми родственниками.

– Пошел ты…– я впервые настолько откровенно ненавижу кого–то и хочу, чтобы он провалился сквозь землю.

Недолго прожигая меня своими дьявольскими серыми глазами, Тимур с отвращением обтирает ладонь, которой удерживал меня, о бедро и злобно цедит сквозь зубы:

– Приоденься к ужину.

Едва он исчезает, я зарываюсь в покрывало и упиваюсь солеными слезами. За что мне всё это? В чем я виновата?!

***

Ровно в семь тридцать в дверь моей комнаты раздается стук. Я отмалчиваюсь. Короткое шуршание по ту сторону не затягивается и вот уже Галина боком переступает через порог.

– Миленькая, тебе пора спускаться.

Я уверена, что выгляжу как брат, после трехдневного запоя, но Галя ласково сгребает мои длинные каштановые волосы и целует в висок.

– Я останусь тут.

– Да что же ты, хорошая моя, – она присаживается рядом, а я закутываюсь в одеяло, словно гусеница в кокон и всем видом демонстрирую как мне плохо. – Поужинать тебе в любом случае надо. Если не желаешь новых проблем с Тимурчиком, то соберись и поступи мудро.

– Он один? – шмыгаю носом и пальцем стираю слезинку со щеки.

– С ним Пашка. Его закадычный друг. Давненько не бывал у нас в гостях, но человек он положительный и добрый.

Немного поразмыслив над перспективой ужина в обществе этого Павла, я раскрываюсь и свешиваю ноги с матраса.