Малышка за миллион

Ром Рика

– Я приду через пятнадцать минут.

– Замечательно. Тимур выбрал для тебя очень красивое платье.

Я замечаю чехол на вешалке и сухо улыбаюсь. С ее уходом, плетусь к нему, расстегиваю молнию и задерживаю дыхание от невиданной прежде красоты…

ТИМУР

– Не хило ты раскрутился, дружище.

Пашка опустошает уже третий бокал коньяка и вытаскивает пачку сигарет из внутреннего кармана пиджака. Я же, нервно постукиваю пальцами по камину, ожидая появления своей девочки, что опять решила устроить мне бойкот. Как я хочу метнуться к ней и полюбоваться ее испуганным

выражением лица. Твою мать, да я бы всё отдал, за эти бесценные секунды. Невинность так и сочится из всех ее повадок, ужимок, возрождая во мне давно забытые эмоции.

– Чего молчишь? – Пашка давно прикурил и дымит как паровоз. – К Багире то наведываешься еще? Как она там, кстати?

– Нормально. – Я разворачиваюсь и замираю на месте. Анжелика идет прямо к нам, одаривая открытой улыбкой моего старого друга. Блять, какого хера он пялится на нее? Не хочу брать еще один грех на душу, выпустив ему пулю в башку.

– Добрый вечер, я Анжелика.

Ее ладонь вот–вот встретится с ладонью Пашки. Прикоснется к ней, и я за себя не ручаюсь. Клянусь.

– Привет, Павел.

Лика вовремя улавливает мой взгляд и убирает руку, размещая ее ровно по шву. Я обвожу глазами ее кругленькую задницу, бедра, двигаюсь выше к сиськам и понимаю, что как пацан пускаю слюну на девку, что впервые сделала из меня мужика.

– Приятно познакомиться. Вы уже поужинали? – ангельским голоском спрашивает этого охламона Чистякова.

– Еще нет, кажется, мы вас ждали.

– Я очень голодна, идемте за стол?

Пашка тушит окурок о пепельницу и оставляет его в ней. Я успеваю придержать Лику, чтобы напомнить ей, чья она собственность.

– Держи язык за зубами.

– Я нема, как рыба.

Она играет со мной? Пышная грудь под обтягивающим платьицем сбивает меня с толку. Я не трахался все эти дни, улаживая вопросы со страховкой и ремонтом сгоревшей части салона. А тут Лика. Юная, соблазнительная и невероятно похожая на фантазию самого отъявленного грешника. В мыслях вспыхивает то, как я буду иметь Чистякову в своих любимых позах и слушать, как она громко стонет. Буду тем, кто соберет сливки и станет ее знаком качества. И большой плюс, если она же родит мне ребенка. Условия сделки просты: она мне сына или дочь, а я ей лям сверху. Идеально.

– Ты оглох? – Лика тычет мне в нос сверток. – Подавись своим контрактом, чертов извращенец!

– Веди себя прилично.

Я забираю документ и шлепаю ее по попке, чтобы она устремилась к накрытому Галочкой столу. Как только она заходит за угол, я иду к сейфу, спрятанному в книжном стеллаже, и забрасываю в него контракт. Игра официально началась, но правила устанавливаю я один. Спасибо, мать твою, несчастливому случаю, за возможность стать отцом и насладиться охуительной девушкой.

ГЛАВА 4

Я два дня сижу в комнате и не выхожу даже за ее порог, когда Сафин того требует. Мне все равно, что он со мной сделает, ведь меня выбросили как цыпленка в болото к аллигаторам и не подумали, как я в нем выживу без элементарных навыков и опыта. Мое настроение на нуле, моя жизнь принадлежит мужчине, для которого я временное развлечение, а что потом? Я уже не смогу вернуться домой. Делаю выводы из по последнего телефонного разговора с Костиком, что меня там не ждут. Они прекрасно существуют без моего участия. Хотя всего месяц назад, даже купить продуктов

были не в состоянии. Я знаю, что на них так повлияли деньги Тимура, но неужели кровные узы ничего не значат? Тем более, что именно я тянула всю нашу семью несколько лет. Печально, что сейчас никого не волнует мое местоположение. Я уверена, что папа с Костиком уже спустили всю сумму вырученную за меня в трубу и ждут нового поступления, высунув языки. Но больше всего разочаровывает мама. Ее здоровье всегда интересовало меня одну. Я водила ее к врачам, выкупала дорогие лекарства, просила знакомых докторов из больницы подобрать лечение дешевле, а она со мной, как с не родной? Господи, я так сильно ошибалась в своих родственниках. А ведь баба Маша предупреждала, когда я переезжала из деревни. Говорила, что не сдалась я никому в Москве и если бы Аннушка, то есть моя мать хотела, то раньше бы забрала меня к себе. А так, курам на смех мой переезд. Царство небесное моей бабуле, но теперь уже не время жалеть о содеянном. Пускай, я опять выброшена в одиночное плавание, я справлюсь. Сельская закалка не пройдет даром. Еще неизвестно, что было бы со мной, если бы мать с отцом, забрали меня из Ивантеевки в старших классах. Превратилась бы в Костика в женской версии. Фу.

– Тук–тук, – Галина стоит прямо передо мной, а я настолько глубоко впала в свои мысли, что не сразу ее замечаю. – Сколько еще дней собираешься киснуть в четырех стенах? Пойдем во двор, я тебе свои цветы покажу.

– С радостью. – Я улыбаюсь, и женщина хлопает в ладоши, будто случилось чудо.

Через полтора часа, мы с Галиной стряпаем пирожки с морковкой и капустой, и болтаем о сериалах, что ей довелось посмотреть. Аромат выпечки такой сильный, что разносится по всему дому и приводит Петра, который что–то изучал в ноутбуке в гостиной.

– Девчонки, как вкусно пахнет. Я есть хочу.

– Шустрый какой, дай расстояться пирогам, потом в духовку и готово.

– Сколько еще ждать первую партию?

– Минут двадцать пять. – Отвечаю я и чихаю, вдохнув муку с руки, которой почесывала нос.

– Ого, я же опухну от голода.

– Не мели чушь, поди, я тебе борща погрею. А чай, потом все вместе будем пить, когда Тимур вернется.

Я инстинктивно ёжусь при упоминании хозяина дома и тут же стараюсь подумать о чем–то другом.

– Да он неизвестно когда будет. Дел с этим пожаром невпроворот.

– Пожар? – я заинтересованно моргаю и, слепив пирожок, кладу на противень.

– Ты не знаешь? Часть автосалона выгорела дотла. Страховка покрывает малую долю, а остальное на виновнике.

– И кто виноват? Нашли уже?

Еще один комочек из теста и овощей размещается на листе. Галина не дает Петру ответить на мой вопрос и уводит его к обеденному столу. Парень довольно осматривает свой ужин и садится на стул.

– Не лезь в мужские дела, Лика, – как–то сурово отчитывает Галя. – Наш с тобой удел вкусности готовить и чистоту соблюдать.

Я кошусь на пышку в фартуке и по–моему она улавливает недоверие в моем взгляде. Времена Домостроя давно позади и слышать нечто подобное в двадцать первом веке странно. Хотя, я думаю, она зависла в том времени.

– Добрый вечер! – громогласный голос Тимура наполняет атмосферу непонятной тяжестью.

– Добрый–добрый. – Галя надевает рукавицы и достает румяные пирожки из духовки. Я же пытаюсь не смотреть на Сафина и заталкиваю в духовой шкаф вторую партию.