Малютка Марго
Шрифт:
— Глупая ты, глупая, Филя! Неужели ты обезьян на картинках никогда не видала? — урезонивали девочку старшие мастерицы, между тем как Геня покатывалась со смеху.
— Так, стало быть, облизьяна это? — с робким недоверием произнесла Филя.
Геня продолжала хохотать.
Впрочем, теперь она смеялась не над одной только Филей, но и над самим Яшкой, который в это время, одною рукою держа палку, как ружье, другою преважно козырял цветочницам, маршируя перед ними как настоящий солдат. Потом подобрав шлейф своей красной юбки и развернув
— Ха-ха-ха! — заливались мастерицы.
— Хи-хи-хи! — вторили им девочки.
Этот смех привлек внимание Марго. Она оставила работу и быстро прошла из мастерской в кухню и замерла, оживленная и радостная, на пороге.
— Иванка! Яшка! — громко воскликнула девочка.
В тот же миг Яшка далеко отбросил от себя зонтик и одним прыжком очутился на груди Марго. Худенькие его лапки, похожие на человеческие руки, нежно обхватили голову девочки, а круглые, мигающие глазки, казалось, выражали желание что-то сказать.
— Иванка, мой милый Иванка! Как я рада тебя видеть! — лепетала радостно Марго.
Иванка в свою очередь приблизился к девочке и крепко пожал ей руку.
— Я рад тебя видеть здоровой, Маргаритушка, — произнес не без волнения мальчик.
— Отчего ты так долго не приходил? — с укором взглянула на него Марго.
— Я был в больнице. Простудился и заболел, — пояснил мальчик. — И Яшка был нездоров тоже, его взял к себе больничный доктор, держал его до моего выздоровления. А теперь мы снова здоровы оба.
— Ты будешь теперь часто приходить ко мне, Иванка? — спросила Марго, заглядывая в глаза своего друга.
— Если позволит твоя хозяйка, то каждый праздник.
— Ну, смотри же приходи завтра, как раз праздник будет.
— Непременно приду.
Друзья снова пожали друг другу руку, не замечая насмешливых улыбок мастериц и Гени. Потом Марго поцеловала не перестававшую забавно гримасничать мордочку Яшки, и они расстались.
Глава XL
Маленькая мастерица
— Нечего сказать, хорош паренек! — заговорили в мастерской после ухода Иванки.
— Неужели же все французы такие?
— Да это не француз, а болгарин.
— А как же он нашей француженке доводится братом?
— Все нищие — братья между собой.
— Марго, а Марго! С каких это пор ты, француженка, с болгарином побраталась?
— Расскажи, душенька, да позабавнее. Мы сказки да бредни страсть как слушать любим.
Поток насмешек так и лился на голову Марго. Мастерицы забыли, верно, как смешил и забавлял их болгарин с его обезьяной, и теперь всячески, по уходу Иванки, издевались над ним.
Марго страдала за себя и своего друга. Напрасно добрая Маша, наклонившись к уху подружки, убеждала ее не обращать внимания на злых мастериц, — Марго волновалась так, что было жалко смотреть на нее.
Возвращение домой хозяйки сразу прекратило эту травлю.
Первое,
— Ну, Марго, — с сияющим лицом обратилась она к девочке, — этой работой ты действительно отличилась. Венок сделан отлично, и я могу гордиться тем, что он выполнен в моей мастерской. А ты, милая, которая одна, без посторонней помощи его изготовила, не можешь оставаться у меня простой ученицей. С этого дня я назначаю тебе жалованье десять рублей в месяц и делаю тебя младшей мастерицей, несмотря на то, что ты еще маленькая десятилетняя девочка. Надеюсь, ты довольна таким решением?
Довольна ли она? Ах, Марго показалось, что все это она видит и слышит во сне — и похвалы хозяйки и завистливые взгляды мастериц. В ее маленькой душе расцвели новые радостные надежды. Раз ей назначили жалованье, она будет помогать Иванке, будет откладывать и копить деньги на поездку в Париж.
«Париж… Париж… Милая родина… Дорогой Поль… Добрый дедушка Ришар… Неужели я увижу вас всех?» — пронеслось в голове Марго.
Между тем, лишь только Евангелика Денисовна вышла из комнаты, как мастерицы заволновались, заговорили все сразу.
— Вот и праздник! Дождались! Того и гляди, всех нас повыгонит Нештиха, одну любимицу свою в помощницах у себя оставит. Выискала мастерицу!..
— Уж это как пить дать будет, выгонит из-за Маргошки всех до одной.
— А венок хорош, слова против этого сказать нельзя, — шепнула, подзадоривая всех, Геня.
— Молчи, Генька, уши нарву! — рассердилась мастерица Ляля.
— Что-ж, уши оборвете, да толку-то мало: я-то буду без ушей, а венок свой Маргариточка в магазин потащит, и новая мастерица между вами будет, — не унималась Геня. — Еще, пожалуй, ее за старшую над вами поставят.
— Ну, это дудки… Не позволим мы.
— Что вы там шепчетесь. Работать сейчас. Какие могут быть разговоры в рабочее время! — снова неожиданно появляясь на пороге мастерской с картонкой в руках, строго прикрикнула Евангелина Денисовна на разболтавшихся цветочниц. — Евгения, ты что там опять баламутишь? — еще строже обратилась она к Гене.
— Что вы на меня поклеп возводите, Евангелина Денисовна!.. — плаксивым тоном пропищала та. — Я тихонько сижу, никого не трогаю, никому не мешаю. Зря только обижаете…
— Молчать!
— Не могу я молчать, когда зря обижаете!
— Сию минуту молчи!
— Хочу, да не могу. Сам язык болтается, никак не удержать, — к общей потехе ответила Геня.
— Вот я тебя накажу, тогда он перестанет болтаться, — рассердилась хозяйка.
— А я кричать стану. Все соседи соберутся и увидят, как вы бедную сиротку мучаете, всем на вас нажалуюсь тогда.