Малый и мартышка
Шрифт:
– С этим проще и печальнее. Он сам рассказывал об этом друзьям. Он восемь лет работал на Ковена, а неделю назад ему сообщили, что в конце месяца он получит расчет.
– Он считал, что его увольняют из-за Гетца. В его возрасте найти приличную работу довольно трудно. – Вульф кивнул.
– Мистер Жордан? – Лон занервничал:
– Этот сюжет мне не нравится. Впрочем, другие ведь говорят, почему бы и нам не обсудить? Говорят, у Жордана есть несколько картин в современном стиле и он дважды пытался их выставить в двух разных галереях. Оба раза Гетц каким-то образом добился их снятия. Это информация проверенная. Единственное, что неясно, зачем это нужно было Гетцу?
– Спасибо, я подумаю над этим. Может быть, мистеру Гетцу просто не нравились его картины. Мистер Ковен? – Лон неопределенно
– Вот это самый интересный вопрос. Несомненно, Гетц попросту доил его и распоряжался всем делом. Но никто не знает, как это ему удавалось. Вероятно, он что-то знал о Ковене, и что-то немаловажное. Это останется между нами?
– Да.
– Сегодня нам стало кое-что известно. Правда, это еще надо проверить. Дом на Семьдесят шестой стрит записан на имя Гетца.
– Что вы говорите? – Вульф прикрыл глаза. – Миссис Ковен?
Лон покрутил другой рукой.
– Где муж, там и жена, не так ли?
– Может быть. Муж и жена – одна сатана. – Лон вскинул подбородок.
– Это я опубликую. Можно?
– Это уже было опубликовано триста лет назад. И сказал это Бен Джонсон. – Вульф вздохнул. – Будь все проклято! Интересно, что я могу сделать, располагая только этими газетными вырезками? Вам все это надо вернуть?
Лон, сказал, что желательно, и добавил, что был бы счастлив продолжить этот частный разговор в интересах выяснения истины и благополучия общества. Однако, вероятно, его придется отложить, так как необходимый для работы материал уже предоставлен Вульфу. Проводив Лона, я отправился к себе в комнату и наконец-то посвятил час исключительно личному туалету. Я принял душ и уже начал выбирать себе свежую рубашку, когда раздался телефонный звонок. Звонил Сол Пензер, он получил мою записку. Я рассказал все, что могло облегчить его задачу, и велел связаться утром с Паркером.
Вечером, после обеда, мы все собрались в кабинете. Фритц и Теодор разворачивали номера «Газетт», находили нужную страницу и вырезали, отбрасывая остальное. Я стучал на машинке со скоростью три страницы в час. Вульф сидел за столом, методично изучая комиксы. Было уже далеко за полночь, когда он откинулся на спинку кресла, потянулся и встал, потирая глаза.
– Пора спать. От этого бреда у меня начинается несварение желудка. Спокойной ночи.
Похоже, в среду утром Вульф задался целью победить Дэзл Дэна. Обычно он завтракал у себя в восемь с утренними газетами, затем брился, одевался и с девяти до одиннадцати проводил время в своей оранжерее. Раньше одиннадцати он никогда не появлялся в кабинете, а совмещать сыскную работу с выращиванием растений было строго запрещено. Но в среду Вульф сломался. Пока я вместе с Фритцем наслаждался на кухне оладьями, сосисками и медом, обильно запивая все это кофе и просматривая репортаж Лона об отстранении Вульфа от дела, он прокрался в кабинет и похитил пачку Дэзл Дэнов. Это было легко установить, так как перед завтраком я заходил в кабинет навести там некоторый порядок. А уж с чем, с чем, а с наблюдательностью у меня все в порядке. Вернувшись после завтрака, я обнаружил, что половина Дэзл Дэнов исчезла. Насколько я помню, такого с ним не случалось. Но я одобрил его рвение, и не только не предпринял попытку поймать его в оранжерее за грубым нарушением режима, но и потрудился выйти, чтобы дать ему возможность незаметно вернуть пачку на место.
Первым делом после завтрака надо было выполнить поручения Вульфа, которые он мне дал накануне. Все учреждения на Манхэттене работали по раз и навсегда заведенному распорядку, и раньше девяти тридцати пяти дозвониться в Корпорацию звукозаписи не удалось. Потом потребовалось некоторое время, чтобы убедить их в необходимости приехать немедленно, и, если бы не имя Неро Вульфа, сомневаюсь, что мне удалось бы чего-нибудь добиться. В конечном итоге я получил обещание, и они его выполнили. В начале одиннадцатого прибыли двое с картонными ящиками и соответствующим снаряжением, и к одиннадцати все было закончено, – это была аккуратная работа. Чтобы обнаружить что-нибудь подозрительное, потребовался бы эксперт, – провод, идущий вдоль плинтуса на кухню, был почти незаметен даже для опытного глаза.
Работать мешали
– Послушай, дружище, по-моему, наш город еще не переименовали в Москву. Если мистер Вульф захотел сделать свою отставку достоянием публики в надежде, что кто-нибудь предложит ему место привратника или лифтера, это его личное дело. А что касается моего сотрудничества, так тут уж извините! Вы уже повесили на меня две статьи, и я по совету адвоката и своего доктора предпочитаю оставаться дома, принимать аспирин и полоскать горло джином с соком. И кто бы сюда ни заявился, без ордера на арест вы меня не получите. А пока можете сочинить еще одно обвинение, скажем в жестоком обращении с животными, – ведь это я открыл окно. А теперь – до свидания.
– Черт возьми, да послушай ты хоть минуту.
– До свидания, ты, придурок.
Я повесил трубку. Мне потребовалось секунд тридцать на то, чтобы успокоиться, и я снова вернулся к машинке. На следующий раз меня отвлек уже Вульф. На часах было около полудня. Он сидел у себя за столом с Дэзл Дэнами и попросил подойти.
– Да, сэр, – откликнулся я.
– Посмотри-ка.
Он подвинул страницу, и я подошел, чтобы взглянуть. Это был цветной воскресный номер, опубликованный месяца четыре назад. На первой картинке был изображен Дэзл Дэн на мопеде в сельской местности. Справа была изображена табличка с надписью:
Персики прямо с дерева!
На второй картинке Дэзл Дэн стоит под деревом, увешанным желто-красными плодами. Рядом две женские фигуры – надо полагать, Агги Гуль и Гагги Круль. Одна пожилая, сутулая и мешковато одетая, другая юная и розовощекая, в норковом манто. А может, и не в норковом, но мне показалось – в норковом, Дэзл Дэн говорит: «Дайте мне дюжину».
На третьей картинке юная особа вручает Дэзл Дэну персики, а пожилая стоит, протянув руку в ожидании денег. Четвертая картинка: старуха дает сдачу Дэзл Дэну. Пятая: старуха протягивает молодой монетку и говорит: «Вот твои 10%, Гагги», а молодая отвечает: «Большое спасибо, Агги». Шестая картинка: Дэзл Дэн спрашивает Агги: «Почему ты не поделила поровну?», а Агги замечает: «Но ведь это мое дерево». Картинка седьмая: Дэзл Дэн уезжает на своем мопеде.
С меня было достаточно, и я взглянул на Вульфа.
– Ну и что?
– Что ты думаешь по этому поводу?
– Я пас. Если это реклама Национальной Лиги промышленников, то она неудачна. Если вы имеете в виду норковое манто, то Пат Лоуэлл действительно не стоит большего.
Вульф хрюкнул.
– Каждый год они повторяют два одинаковых сюжета с одними и теми же персонажами.
– Может, это чей-то заказ?
– И всё?
– Пока всё. В конце концов, сейчас я не следователь, а машинистка. Мне надо закончить для вас этот чертов отчет. Я отпихнул обратно этот шедевр и вернулся за машинку В двенадцать двадцать восемь я вручил Вульфу свой отчет, он бросил Дэзл Дэна и погрузился в чтение. На кухне я сообщил Фритцу, что готов отвечать на телефонные звонки, и не успел войти в кабинет, как уже позвонили. Я взял трубку. Мой классический ответ: «Офис Неро Вульфа. Арчи Гудвин на проводе» – теперь не годился: о каком офисе может идти речь, когда нет лицензии. Поэтому я сказал: