Мама для будущей злодейки
Шрифт:
В нынешних же условиях, кто не готовит, тот и не ест. Никаких кафе или ресторанов, даже забегаловок на улице я не заприметила. Хотя, для такого маленького городка, больше смахивающего на деревню, это вполне нормально.
С удовольствием смотрю, как Пенелопа кушает предварительно порезанное мной на маленькие кусочки мясо. Салатом она не пренебрегает, хороший ребенок, не привередливая в еде. Куда нам вырасти большими без клетчатки! А значит, овощи непременно нужны!
Мою посуду, убираю остатки ужина – хватит и на завтра – и веду Пенни купаться. Как бы аккуратно она не старалась есть – это не
В совмещенной с туалетом уборной вместо ванны глубокая лохань, ее я набираю, открыв два торчащих из стены крана. Нюхаю пузырьки с различным содержимым, обнаружившиеся на одной из полочек. К счастью, они все подписаны, гадать не приходится.
Зову оробевшую Пенни и осторожно снимаю с нее маленькое платьице. И едва ли не матерюсь от открывшегося вида на отметины всех цветов радуги на тщедушном тельце ребенка.
Синяки. Старые и новые. В глазах щиплет. Малютка, сколько же боли ты успела узнать? И как смогла так легко и безропотно простить, тянуться ко мне за каждой крохой ласки? Чудесный ребенок!
Пенелопа, очевидно, не привыкла к подобной близости с матерью. Ее чмок в щеку поверг в шок, а уж то, что мама вдруг с такой заботой и так аккуратно, едва касаясь, помогает ей принять ванну, совсем для девочки оказалось неизведанным, приятным и в то же время отчего-то неловким опытом.
– Вот и все. Чистенький носик, – нажимаю я на ее пятачок и улыбаюсь, пусть и не совсем искренне. Не до радости мне, после увиденного, но и пугать больше не хочется.
Переодеваю Печеньку в чистое, сушу ее волосики полотенцем и ложу спать рядом с собой, предварительно сменив постельное белье.
Запах лекарств из спальни успел выветрится. И на том спасибо.
Едва голова Пенелопы касается подушки, та засыпает, сладко сопя и положив под щеку маленькие пальчики. Ну до чего прелестная малышка!
У меня же, вопреки сегодняшним потрясениям, сна ни в одном глазу.
Во-первых, маркиз Николас Шервуд, первая и единственная любовь Эрин, вряд ли отец Пенелопы. С самого начала этот мужчина твердо заявлял, что не имеет никакого отношения к рождению малышки. Первое слово дороже второго. Резкая перемена мнения и внезапное богатство маркиза имеют одни и те же корни. Этот мужчина ради денег готов на что угодно.
Второе, оставаться надолго в этом городке нам категорически нельзя. Здесь, в провинции Шервудов мы с Пенни как бельмо на глазу. Когда-то может Анна и была подругой Эрин, но после всего произошедшего в прошлом – попытки той, что она считала едва ли не сестрой соблазнить ее жениха и последующих заявлений об отцовстве ее мужа – вряд ли остались хоть какие-то отголоски дружбы.
Настоящая глупость продолжать раздражать обозленную женщину наблюдением за тем, как растет ребенок, который якобы приходится плодом измены ее мужа. Не верю я, что Анне не докладывают периодически, как поживает ее подруга. Да и плюс ко всему сказанному, одно слово от этой четы, и спокойной жизни нам с Печенькой в этих землях не видать, уму не приложу, отчего до
Если не дружба причина, то только расчет.
Мол, пусть живут, пока не доставляют проблем, авось пригодятся. Отношение хуже, чем к скоту. Я больше, чем уверена, что и после смерти настоящей Эрин в романе, ее бывшие друзья прекрасно были осведомлены об обстоятельствах жизни осиротевшей Пенелопы. До тех пор, пока она не пригодилась, девочка не была никому нужна.
Столь подло использовать сироту, обобрать ее и выкинуть на потеху старому проходимцу!
И что же из наследства Пенни им было нужно? Почему только спустя десяток с лишним лет они начали действовать? Ведь можно забрать ребенка едва остыл труп матери, малютку обмануть легче, чем почти уже взрослую девицу, да и избавиться, как бы жестоко это не звучало, от ребенка проще.
Думай, Арина, вспоминай!
Я напрягаю память. Все это я читала на прошлой неделе, не могла я забыть…
Что же предшествовало появлению почти совершеннолетней Пенелопы в доме маркиза?
С этого роман и начинается, Корделия смотрит в окно и ждет с опаской прибытия давно «потерянной» сводной сестры, вспоминает недавние слова маркиза и бурную реакцию матери, визиты в дом странного человека, не похожего ни на одного из кредиторов ее отца…
Странный человек. Точно.
Я резко сажусь в кровати, зажигаю лампу у изголовья и беру ее в руки, направляясь к разложенным на полу бумагам, там же, где я их и оставила днем. Что-то не дает мне покоя. Все упирается в наследство, как ни крути.
Проверяю Печеньку, та продолжает сладко сопеть, эти телодвижения ее не разбудили. Хоть раз после смерти родной матери, спала ли она столь мирно и беззаботно? А до ее гибели? – возникает в голове в голове пугающий вопрос.
В душе кипит праведный гнев. Сейчас это лучшее топливо, нежели страх и паника.
На завещании дяди Эрин помимо подписи самого наследодателя, стоит подпись душеприказчика. Знакомая фамилия.
7
Книжная лавка в столице, которая давно уже перестала пользоваться популярностью и закрыта наглухо, два заброшенных поля и невысокая гора в придачу со старыми руинами разрушенного временем и природой поместья, где жили некогда предки рода Синклер, и там же приказал почивший дядюшка развеять свой прах – вот и все имущество, доставшееся Эрин в наследство помимо небольшой суммы наличных денег, на которые был куплен этот дом и на которые она с дочкой жила.
Я вздыхаю и тру пальцами глаза. Время уже за полночь.
Душеприказчик оказался осужденным по обвинению маркиза мошенником. Собрать против жулика доказательства Корделии помог наследный принц – ака главный герой, как же иначе – и его подчиненные. Одна из многих историй про приключения героини в столице.
Оттого его фамилия и оказалась мне знакомой. Его потом и в убийстве еще обвинили, одной из студенток Академии, где училась главная героиня, про это буквально в трех словах говорится в книге, когда объясняется почему учебное заведение решило отменить ежегодный бал или что-то типа того из-за объявленного траура.