Мама для крошки-дракошки, или жена Хранителя Севера
Шрифт:
— Это… Это так странно. А почему только старший сын?
— Потому что в момент зачатия происходит обмен энергией между отцом и матерью, — спокойно сказал Харелт. — Я не ритуалист, но та самая энергия, которую отец отдает матери, она не бесконечна. Старший ребенок сильней, младший чуть слабей, третий ребенок в семье драконов может и вовсе родиться бескрылым. Это, разумеется, не касается семей, где мать — Предназначенная.
— Я понял, — кивнул Кроис, — но леди Энбетестир осталась в вашем роду, так почему же…
— Потому что есть
— Очень, — поежился Кроис. — Если, там, двоюродное или троюродное родство, то еще, может, и ничего… Но все равно опасно.
— У пары драконов, если между ними есть родство, рождаются очень красивые и очень, очень одаренные дети, — в голосе Харелта послышалась тоска, — они умны, они прекрасно развиваются.
— Чувствую подвох, — севшим голосом проговорил секретарь.
— Когда наступает половое созревание, эти умные и одаренные драконы и драконицы сгорают в собственном пламени. Медленно и мучительно. И раньше, до изобретения нынешнего брачного ритуала, никто не был застрахован от такой судьбы. Потому всех рожденных вне брака драконят отдавали в храмы — это была гарантия того, что они никогда не женятся и не выйдут замуж. Ведь отец не всегда известен, и потому… Потому эти дети были обречены на довольно безрадостную жизнь.
— А новый ритуал спасает, да?
— Новый ритуал показывает, может ли драконья пара иметь жизнеспособных детей. И если нет, то жрецы накладывают и на жениха, и на невесту проклятье бесплодия, направленное друг на друга. На тот случай, если они решат быть вместе, невзирая на результат обязательного предсвадебного ритуала.
— Как все сложно, — вздохнул Кроис и распахнул перед Харелтом дверь в переговорную.
— Останься снаружи, — бросил Фойртелерн. — Аргастис, чем могу помочь?
Задав вопрос, Харелт сел в массивное кресло, что стояло перед ростовым зеркалом. Зеркалом, которое отражало совсем другую переговорную комнату.
Аргастис, бледный и осунувшийся, криво улыбнулся.
— Думаю, мы оба знаем, по какой причине я с тобой связался.
— Думаю, да, — кивнул Харелт и вновь замолчал.
Женщина, стоявшая за спиной Хранителя Запада, была его сестрой. Супруг ее погиб при прорыве через пустынные врата, и брат взял на себя заботу о младшей сестре.
— Случилось недопонимание, и мы хотим принести свои извинения, — резко произнесла женщина.
И Харелт удивленно вскинул брови.
— Недопонимание? Я взял воспоминания у своей дочери, желаете ознакомиться?
— Нет!
— Да, — кивнул Аргастис, — Иннелия, тише.
Харелт извлек из колдовского измерения тускло-серый шарик с воспоминаниями Энни и левитировал его к зеркалу.
Зачарованная поверхность сыто чавкнула, принимая в себя сгусток магии. Когда зеркало отразило воспоминания Энни, Харелту пришлось приложить усилия, чтобы не отвести взгляд.
— Артефакт истинного пути привел меня сюда? —
Зрители смотрели глазами Энни и потому не могли пропустить поволоку слез, застившую взор девочки.
Как не пропустили и первый удар, уронивший драконочку на снег. Больше, кроме янтарно-зеленой чешуи и крови, они не увидели ничего: малышка закуталась в крылья и не раскрывала их до тех пор, пока ее не столкнули в расщелину.
— Там тебе самое место, твой несчастный отец еще спасибо скажет.
Энни смотрела на свои крылья, и ее отец, истинно несчастный в эту секунду, и иные зрители могли «насладиться» зрелищем растерзанных крыльев и крови, что крупными каплями пятнала снег.
Воспоминания закончились, и зеркало вновь отразило Аргастиса и его сестру.
— Итак, в какой форме ты хочешь получить мою благодарность? — Харелт даже не пытался сдержать ярость.
— Мы принесем свои искренние извинения, — хрипло проговорил Хранитель Запада.
— Этого недостаточно, — жестко произнес Фойртелерн. — Артефакт истинного пути привел твоего племянника к моей дочери — это значит, что он может стать ее парой. У дракониц, по счастью, может быть несколько подходящих партнеров.
— Харелт…
— Я хочу, чтобы ты поклялся провести церемонию отречения Искры для своего племянника, — холодно и спокойно произнес Хранитель Севера. — Завтра мы будем в главном храме, где жрецы проверят, является ли моя дочь парой для твоего племянника. И если да — ты лично уничтожишь его Искру.
— Мы заплатим столько, сколько…
— Боль моего ребенка не измеряется ни в золоте, ни в драгоценных камнях, — с легким отвращением произнес Харелт. — Также, вне зависимости от того, что произойдет в храме, торговые отношения между Западом и Севером приостановлены на десять лет.
— Мы не выживем без ваших накопителей! — Аргастис подался вперед. — Ты с ума сошел?
— Закупишь необходимое через восточников, — пожал плечами Фойртелерн, — какая мне разница? Твой племянник позволил себе напасть на мою дочь — разве это не твое упущение?
— Он признал долг перед человеческой девицей, что даже Искру в себе удержать не смогла, — тихо проговорила бледная до зелени драконица. — Собирает вокруг себя калек…
— Завтра, Аргастис, — Харелт выразительно улыбнулся, — иначе меж нами будет дуэль.
Повелительно взмахнув рукой, Фойртелерн погасил зеркало и, поднимаясь из кресла, усмехнулся: храбрая человеческая малышка научила большого и грозного дракона защищать семью.
«Надо чем-то порадовать юную Фредерику. Ее глаза так сияют, когда она счастлива», — пронеслось в голове у дракона.
— Кроис, подготовь каталоги тех ювелирных домов, что готовы работать и днем и ночью, — приказал Харелт, выходя из переговорной, — и пусть целитель аккуратно возьмет кровь Энни. Не собираюсь тащить малышку на встречу с этими, мгм, сородичами.