Мама для крошки-дракошки, или жена Хранителя Севера
Шрифт:
Драконы взревели и, опустив морды, выдохнули черное пламя. Пламя, что не растапливало снег, но пожирало тела других измов. Пламя, что, обогнув защищенных щитом Лерро и Рифаса, рвануло к нам.
Проклиная себя за страх, я зажмурилась. А после и вовсе закрыла лицо руками. Пусть так, пусть так. Никто и никогда не узнает, насколько слабой и бесполезной я чувствовала себя в момент смерти. И мне, видит Мать Пресветлая, было совершенно неинтересно, как именно это произойдет.
Вот только мертвое пламя лишь дохнуло теплом и отступило.
"Они решили
Вокруг нас бушевало голубовато-синее пламя! А над нами… Над нами парил огромный, до боли в сердце знакомый дракон, что заливал своим огнем все вокруг!
Обернувшись к нонне, я увидела, что ей еще хуже, чем было мне. Она стояла, вытянувшись в струну и сложив руки на груди. Из-под зажмуренных век текли слезы. Но лицо… Лицо оставалось каменно-спокойным. Неживым. Как будто нонна уже простилась с жизнью.
«Как будто я этого не сделала пару минут назад», — подумала я и, подойдя ближе, крепко обняла духовную наставницу.
— Нас успели спасти. Все будет хорошо. Теперь — точно.
Пламя опадало. Харелт уже превратился в человека и, окруженный языками сине-голубого огня, шел к нам. А еще… С неба опускались и другие драконы. Их было больше сотни! Кто-то продолжал заливать огнем долину, кто-то пикировал и рвал измов когтями.
А я, удерживая в руках ослабевшую нонну, просто смотрела на идущего ко мне Харелта и улыбалась. И, быть может, по моим щекам тоже струились слезы, но, как мне кажется, сейчас у меня есть на это полное право.
— Позвольте, — кто-то забрал из моих рук нонну Шавье.
Через мгновение я уже лежала в объятиях Харелта. Смаргивая непрошеные слезы, я прижималась к нему и пыталась унять подступающую истерику.
— Как ты, любовь моя? — Он сжал меня так, будто отчаялся увидеть живой. — Как ты, мой ветер? Я бросил западника и восточника закрывать прорыв, но открыть портал не смог: мир сошел с ума. Потоки силы спутались и вели совсем не туда, куда стремился я.
— Мне было очень страшно, — шепнула я. — Но… Дети! Драконята должны быть в малом храме.
— Старшие драконы перехватили их. — Харелт коснулся губами моей макушки. — Картина вышла презабавная: дракон нес драконенка, который нес драконенка в человеческом обличье. Все они успешно добрались до Малого Храма. Все они живы только благодаря тебе, мой ветерок.
— Не только мне, — я покачала головой, — не приписывай мне все заслуги.
— Мой скромный ветерок. Как вы поняли… Как ты оказалась здесь?
— Не знаю. — Я спрятала лицо у него на груди. — Мне было страшно, голова кружилась до тошноты. И Лерро предложил съездить и убедиться, что у детей все в порядке. Но ехать долго, поэтому он нес сани в лапах. Его сбил ёж, а он все равно нес нас. Мы кричали ему, просили разжать лапы и спасаться: нас трое магов! А он все равно летел, кровь лилась…
Я коснулась своей головы и плеч, где коркой запеклась кровь Лерро.
— Но он готов был умереть. Мне пришлось приказать ему. Приказать, как Предназначенной. И все равно, даже раненый, он уничтожил ежа.
Я говорила и говорила, и страшная, черная ночь как будто уходила. Оставляла меня. Отступала перед лицом моего сильного, любимого и любящего дракона.
— Слушайте все, — голос Харелта разнесся на плато. — Слушайте внимательно. Эта ночь не стала Ночью Скорби лишь благодаря моей будущей супруге Фредерике Альтинии Дьерран, ее духовным наставникам Лисанне Шавье и Норберту Рифасу и капитану храмовой стражи Лерро Тинрану.
В этот момент на плато приземлились два крупных дракона. Они превратились в восточника и западника.
— Лерро Тинран еще жив, как и нон Рифас, — голос Хранителя Севера был все так же силен, — но сейчас, перед лицом всех собравшихся драконов, я дарую Лерро Тинрану право тени. Желания Норберта Рифаса мне не известны, но он также будет мною одарен. Как и Лисанна Шавье, с которой сейчас работают целители. Но я спрошу тебя, Фредерика Альтиния Дьерран, чего ты желаешь в награду за свою храбрость?
А я… Я так заслушалась, так обрадовалась за Лерро, что, опешив, сказала вслух то, о чем подумала:
— Ты с ума сошел? Я шла сюда за Энни, какая награда?!
Над плато повисла тишина, и я, смутившись, поспешила исправить ситуацию:
— Харелт, я не сильна в драконьих традициях. Я назвала себя матерью, и Энни согласилась, давай мы не будем приплетать сюда никакие награды? Мне будет неприятно, но я знаю, знаю, что ты очень щедрый и богатый, и…
— Сними перчатку, — звенящий голос Эрвитара разбил мою сбивчивую речь. — Ты Предназначенная, и твой дракон еще не известен.
— Я будущая супруга Харелта Феррана Фойртелерн, Хранителя Севера, Привратника Морского Разлома. Я буду принадлежать ему или никому, и чья печать сияет на моей руке — это не имеет значения ни для меня, ни для него. Ни для нашей дочери. Да и нашим друзьям на это тоже плевать.
Говорила я громко и жестко. Истекающий кровью дракон, страх за дочь, поиски и бой с измами — все это изменило меня.
Хотя…
Нет, не изменило. Убрало наносное, лишнее. Я стала чуть меньше думать о том, как будет лучше другим, и чуть больше о том, как будет лучше мне и моим близким. Харелт уверен, что наша свадьба не развяжет войну. И всяко в этом он понимает больше, чем юная девушка, которую даже в Академию Магии не отпустили.
— И все же, — скрипуче произнес Хранитель Востока, — снимите перчатку.
— Из уважения к вам, — я склонила на мгновение голову, — но это будет нелегко.
И это действительно было нелегко: перчатка, как и почти вся моя одежда, пропиталась кровью Лерро. Кровью, которая частично запеклась, а частично замерзла!
В итоге срывала я ткань кусками и из-за той части крови, что осталась жидкой, рисунок рассмотреть смогла не сразу.
Наклонилась, зачерпнула снега и принялась ожесточенно тереть руку. Пальцы заледенели, по коже потекли розоватые струйки талой воды, а потом…