Мама для Мамонтенка
Шрифт:
– Ну что, Мишутка, побежали?
На губах мальчика заиграла улыбка, а в глазах засветилось счастье. Он начал кивать и самостоятельно попробовал освободиться от ремня безопасности. Аня немного помогла ему, и уже скоро оба оказались на улице.
Пусть стекла в машине Мамонта тонированные, но можно было почувствовать на себе его прожигающий взгляд. То, что он будет следить не было секретом. Он не доверит сына девушке, которую даже не знает.
Поспешив к киоску с мороженым, Аня крепко сжимала руку ребенка, опасаясь, что тот может вырваться и попасть
– Кушай потихонечку, чтобы не простудиться, - произнесла она, наблюдая за тем, с какой осторожностью Миша слизывает джем с поверхности.
Он был послушным и очень понятливым мальчиком. Аня не понимала, как можно не полюбить такого чудного малыша.
Съев свою порцию мороженого и достав из сумочки влажные салфетки, она вытерла уголки губ Миши. Подтаявшее мороженое уже начало стекать по пальцам и капать на штанишки, но это было не страшно, потому что ребенок выглядел по-настоящему счастливым. Он с восторгом смотрел на скачущих около скамейки голубей, дерущихся за упавшую из рук крошку вафельного стаканчика, рассматривал воду, струящуюся из рук скульптуры ангела, и с наслаждением ел свое мороженое.
Услышав недовольное покашливание за спиной, Аня обернулась. Мамонт стоял рядом и выглядел недовольным.
– Я сказал полчаса, а уже прошло сорок минут, - слова, похожие на раскат грома, заставили поежиться.
Миша, обратив внимание на своего отца, тут же сжался и перестал улыбаться. Аня вдруг подумала, что первое впечатление может оказаться обманчивым.
«Вдруг Мамонт вовсе не такой заботливый отец, каким показался мне изначально?» - мелькнула мысль.
– Сейчас Миша доест мороженое и мы сразу же придем, - постаралась сгладить ситуацию Аня.
– Мороженое? Он его уже полчаса мусолит. От этого мороженого ничего не осталось. Все на штанах и руках, - чуть изменив тон на более-менее дружелюбный, бросил Мамонт.
– Зато ребенок получил море впечатлений от прогулки, - прервала его Аня.
– Мишут, скажи, пожалуйста, папе, как называются птички, которые бегают по дорожкам?
– Гули! Гулиби… Голиби… Голуби, - ответил Миша, а на губах Мамонта появилась улыбка. На пару мгновений, но этого было вполне достаточно, чтобы доказать, что он не такой бессердечный, каким выставляет себя.
– Давайте заканчивать, потому что мне нужно вернуться на работу.
Ане вдруг захотелось бросить что-то колкое в адрес работы Мамонта, но она сдержалась. Ей не следовало совать нос не в свое дело, потому что перегнув палку, она больше не сможет заставить мужчину прислушиваться к ее мнению.
– Мишут, давай вытрем ручки, а оставшимся мороженым угостим гулей?
– предложила Аня, и Миша с радостью согласился.
Он ловко слез со скамейки и положил на асфальт, где бегали птички, оставшуюся вафлю,
Вытерев ребенку руки и штанишки, Аня выбросила мусор в урну рядом со скамейкой и взяла мальчика за ручку.
– Побежали за папой?
– предложила она.
Что-что, а бегать дети любят, поэтому Миша неожиданно вырвал руку и побежал вперед, а Аня едва успела ухватить его перед проезжающим мимо велосипедом. Она испугалась. Сердце бешено билось в груди, а когда столкнулась с колючим взглядом, обещавшим ей жестокое наказание, если не дай бог не уследит за ребенком, то отчаянно попыталась подобрать слова оправдания, но они не шли на ум. В голове была одна пустота. В ушах шумело.
Миша и сам испугался, Аня точно была уверена в этом. А как испугалась она. Совсем не из-за наказания, которое могла получить от грозного отца ребенка. Она никогда не простила бы себе, если мальчик покалечился бы.
Мамонт среагировал быстро. Он взял сына на руки и устроил ему полет на самолете до детского кресла. Кружась вокруг машины, словно самолет, идущий на посадку, он осторожно усадил ребенка, пристегнул и захлопнул дверцу.
Аня все еще стояла около машины, не решаясь сесть. Она думала, достойна ли быть няней Миши и справится ли со своими обязанностями. Прикрыв глаза, судорожно выдохнула. Почувствовав близость Мамонта, вздрогнула и посмотрела на него.
– Ты не виновата, - поджал он губы.
– Садись в машину, а то дождь скоро пойдет. И… Я на работу опаздываю.
Аня удивилась. Слова Мамонта казались ей слишком теплыми, слишком сладкими для такого человека, как он.
Оказавшись дома, Аня проводила Мишу в комнату, попутно заведя в ванную, чтобы помыть руки. Она пообещала, что как только приготовит обед, сразу же поиграет с ним, и поспешила на кухню. Что готовить не знала, а в голове все еще пульсировала мысль, что чуть было не причинила вред ребенку по неосторожности.
Войдя на кухню, Аня чуть было не врезалась в Мамонта. Мужчина стоял на пороге и смотрел на нее, сузив глаза. Почувствовав, что воздуха катастрофически не хватает, она постаралась выровнять дыхание.
– Если бы с ним что-то случилось… - Мамонт сделал глубокий вдох.
– Я сотру тебя в порошок. Ты связалась не с тем человеком, Аня. Беречь моего ребенка должна больше, чем себя. Надеюсь, что ты понимаешь это!
Он прошел мимо, чуть задев плечом, и скоро скрылся за массивной металлической дверью, ведущей на улицу.
Аня почувствовала, как к уголкам глаз подступают слезы, а горло сдавливает ком. Ей хотелось плакать, но больше не от угроз. Она перестала понимать Мамонта и начала сомневаться в собственных силах.
«Возможно, он мне не по зубам», - подумала, делая выводы, что пока подписывать договор слишком рано.
– Не плать!
– услышала детский голос и посмотрела на Мишу, проскользнувшего на кухню незаметно.
– Тебя никто не обидит!
От таких искренних детских слов слезы еще сильнее потекли из глаз. Аня присела на корточки и прижала Мамонтенка к себе.