Мама для наследника альфы
Шрифт:
Богиня вытягивает руки вперёд, а мне невыносимо больно расставаться с моей дочерью, отдавать её, но так будет лучше для неё. Последний раз вдыхаю её аромат, касаюсь губами нежной кожи на щеке, всхлипываю, понимая, что мы даже не успели толком познакомиться. Снимаю с шеи медальон, в который заключена душа мужа и надеваю на шею дочери. Ярина будет под его присмотром, это единственное, что я сейчас могу сделать.
— Я не прощаюсь с тобой навеки, моя любимая, лишь говорю тебе “до свидания”. Мы обязательно встретимся когда-то, там, за гранью. Будь счастлива. — прислоняюсь лбом ко лбу дочери и, вместе со своими душой и сердцем, передаю в руки Матери.
Богиня бережно берёт в руки свёрток и прижимает его к себе, а потом взмахивает рукой, и я замечаю, что пространство разрезано,
— Я обещаю, что найду ей достойных родителей, Авалина, — произносит женщина, смотря своими добрыми глазами невообразимого цвета. — Жители этого мира сами выбрали свой путь, и они будут наказаны.
— Благодарю тебя, Великая. Я поклоняюсь тебе до конца своих дней, — произношу тихо, понимая, что мои часы почти сочтены. — Если ты можешь, окажи мне услугу. Забери мою душу сейчас, невыносимо знать, что она достанется им.
— Хорошо, Авалина, — кивает Мать-Природа, нежно проводит по моей щеке и тихо шепчет. — Спи спокойно, моё дитя.
Мои губы сами по себе расплываются в блаженной улыбке, ведь я уже вижу мир, тот, любимый, где не было боли и страха, не было казней и костров, жестокости, лишь я и яркое солнце, согревающее своими лучами поляну в лесу, в изумрудной зелени которой тут и там виднеются яркие краски цветов, а чистый летний воздух наполнен терпким, пьянящим ароматом растений, смолы и хвои.
***
Просыпаюсь крича от боли, что разрывает моё сердце, слёзы градом катятся по щекам. Порывисто сажусь на постели, чувствуя частое яростное сердцебиение в грудной клетке. Я была ей, Авалиной, что спасала свою дочь от карателей, пришедших в древнюю лесную лачугу. Теперь я знаю, как потомок ведьминского рода оказался в моём мире, но от этого не легче. Жаль, боже как же жаль молодую девушку, которая погибла, спасая собственное дитя от холодных и жестоких людей, жаждущих смерти.
— Рина, что случилось? — Брендон обнимает меня сзади за плечи, гладит по голове.
А я тяжело дышу, содрогаюсь всем телом, будто и правда не она, а я бежала по холодному осеннему лесу, не могу унять рыданий, что вырываются из груди, не могу ничего объяснить, лишь выдавливаю из себя отдельные бессвязные фразы:
— Она… так горько, боже… Всего лишь хотела жизни для дочери… будущего… Они преследовали, загоняли беззащитную девушку… словно добычу, Брендон… Это невыносимо… Как же тяжело пришлось им всем… Она готова была отдать всё…
— Тшшш, детка, это всего лишь сон, слышишь? — голос оборотня растерянный, ведь он не понимает, он не видел этого, не чувствовал.
Мотаю головой, судорожно вздыхаю и цепляюсь пальцами за его плечи.
— Это не сон. Воспоминание, такое яркое. Они… Как все они могли убивать так безжалостно, беспощадно? Почему им позволили?
Брендон обхватывает моё лицо ладонями и заставляет поднять голову, впериваясь в меня серым взглядом:
— Кто — они? Я не понимаю о чём ты говоришь.
— Инквизиторы. Это так страшно, — выдыхаю, подавляя очередной всхлип. — Обними меня пожалуйста, так холодно.
Без лишних слов и вопросов Брендон притягивает меня к себе и заключает в тесные объятия, из меня же вновь вырываются рыдания, стоит только вспомнить ту оглушительную сердечную боль от вынужденного расставания с собственным ребёнком. Я даже не могу себе представить, что когда-нибудь могла бы так же расстаться с Николасом, отдать его, чтобы сохранить жизнь и надежду на счастливое будущее. От этих мыслей сердце еще сильнее сжимается тисками. Брендон укачивает меня в своих руках, я же цепляюсь за него, словно за спасительную соломинку, чтобы выбраться из этого океана отчаяния, в котором утопаю. Я хочу чувствовать этого сильного мужчину еще ближе, раствориться в нём, хочу, чтобы он забрал меня себе и стёр все мои страхи своим нежным прикосновением.
Поднимаю голову, оставляю поцелуй на его напряженной шее, щетинистом подбородке, ищу губами его губы, мечтая ощутить их мягкость. Брендон замирает под моими поцелуями, будто раздумывая, но с тихим стоном сдаётся, впуская мой язык в свой рот. Его руки сильнее стискивают мою талию, до физической боли, что сейчас мне так необходима. Он — мой якорь, позволяющий оставаться в реальности, скала, за которой я хочу укрыться, чтобы никогда больше не ощущать мучительных страданий. Алая пелена желания накрывает меня с головой, заставляя мои руки блуждать по рельефному торсу мужчины, очерчивать мышцы на животе пальцами, спускаясь ниже. Опускаю руку на ткань боксеров и понимаю, что не только
— Ты уверена? — часто дыша, Брендон всё же находит в себе силы задать этот вопрос, а затем предупреждает: — Назад дороги не будет.
Я же только нетерпеливо киваю и притягиваю его за шею, вновь впиваясь в его сладкие губы, приносящие облегчение моей ноющей душе. Как же восхитительно чувствовать на себе тяжесть мужского разгоряченного тела, ощущать его неповторимый аромат, видеть огонь желания в его глазах, вторящий твоему пламени. Поднимаю руки, и моя совершенно ненужная сейчас футболка летит куда-то в сторону, а соски встречаются с гладкостью мужской кожи, трутся об неё, посылая искры возбуждения по всему телу.
— Я надеялся, что ты забудешь о бельё, — хрипло шепчет Брендон, жадно окидывая моё тело взглядом.
— Я надеюсь, что и ты о нём забудешь, — шепчу в ответ, пальцами ног уже стараясь стянуть его боксеры вниз.
Мужчина помогает мне руками, а потом проводит головкой члена по моим влажным складкам.
— Ну же, — хнакающим голосом прошу его, мечая заполнить пустоту внутри, которая болью отдаётся внизу живота.
Он же, словно дразнит, втягивая губами горошины моих сосков, продолжая ласкать меня своей плотью лишь снаружи, посылая горячие импульсы, всё сильнее затягивая меня в водоворот чувственного наслаждения. Подаюсь бёдрами вперёд, закидываю голову и выгибаюсь на кровати, когда ощущаю, наконец, твёрдый член, что безжалостно врывается, слегка болезненно растягивая моё лоно.
— Чёрт, как ты узкая. Ты же не девственница? — шипит мне на ухо Брендон, пока я от удовольствия зажмуриваю глаза, на секунду теряя связь с реальностью.
— Нет, трахни меня уже, — издаю стон я, буквально умоляя его двигаться.
Мне не приходится просить дважды, плавно скользя, Брендон почти полностью выходит из меня, чтобы следом резко снова ворваться, выдавив из меня сдавленный стон. Хватаюсь руками за шею оборотня, двигаясь навстречу его ритмичным проникновениям, притягиваю его ближе и вжимаюсь, покрывая поцелуями лицо мужчины. Ловлю губами капельку пота, стекающую по его виску, обвожу языком ушную раковину, слыша в ответ глухие стоны. Мне так невероятно хорошо сейчас, так нравится чувствовать в себе горячую плоть, ласкающую меня изнутри. Мой водоворот закручивается всё сильнее, когда амплитуда движений нарастает, уже не соображаю ничего, ощущаю наши движения, что приносят немыслимое наслаждение, все сильнее подводя меня к вершине. Издаю протяжный стон, когда внутри меня всё рассыпается мелкими осколками, которые отправляются гулять по моему телу, будто щекоча каждый его уголочек. Брендон выходит из меня, оставляя опустошенной на несколько секунд, рывком переворачивает моё несопротивляющееся тело и ставит на колени, заставляя прогнуться в спине. Еще чувствуя отголоски предыдущего оргазма, упираюсь лицом в подушку и вскрикиваю, когда горячая плоть еще глубже проникает в меня, задевая теперь еще больше чувствительных точек. Прогибаюсь сильнее и насаживаюсь сама, стремясь взять как можно больше от нашего единения, получить максимум удовольствия. Ощущаю жгучие поцелуи, ложащиеся вдоль моего позвоночника, язык, что оставляет влажную дорожку на моей шее. Рука Брендона рука сжимает мой подбородок, поворачивая голову, наши губы встречаются в страстном поцелуе. Пьём дыхание друг друга, не можем насытиться или остановиться. Тишину комнаты разбавляют лишь наши рваные вздохи и влажные звуки, с которыми наши тела встречаются. Мои ноги уже дрожат, Брендон перехватывает меня за талию, удерживая. Он входит так быстро, что мне кажется, что кровать под нашими разгоряченными телами тоже двигается, ходит ходуном, не способная выдержать несокрушимую силу нашего общего пламени желания. Не остаётся для меня ничего другого, кроме сильных пальцев на моей талии, горячего потного тела, что трётся об мою спину, хриплого дыхания возле моего уха и этих движений, которые нравятся нам обоим, ведь способны подарить то самое освобождение, которое необходимо. Несколько особенно глубоких толчков, мгновенная острая боль от зубов, вцепившихся в моё плечо, и я с криком наслаждения взлетаю, словно птица, паря в небесах на крыльях блаженства, что охватывает моё тело. Брендон следует за мной с громким рыком, совершая еще несколько поступательных движений, которые отдаются в моей голове опьяняющим чувством свободы.