Мама для Совенка. Часть 2
Шрифт:
Как долго она по кускам, буквально по крупицам выдирала бывшего из сердца? Вспомнила, а боль уже нашептывала в ухо: «Этот поступит так же. Почувствует свою власть над тобой, начнет распоряжаться. А потом заведет еще одну подопечную, когда ты ему надоешь».
– Текст глуповат, – отложила она книгу, поджала губы, злясь на себя и на собственные неизжитые страхи.
– Детских сказок у вас нет? – спросила Юля.
– Наши сказки, Юля, на ночь лучше не читать. И давай наедине перейдем на «ты». Ты – ассара моего брата и моя
Он говорил, а пальцы нежно касались плеч, перешли на шею, чертя горячие узоры по коже.
Как удержаться на краю, когда тело плавится, а сердце снова бежит марафон? Мир сужается до огненных прикосновений. Надо встать, стряхнуть его ладони с плеч, но дико хочется плюнуть на все запреты, прикрыть глаза, потереться головой о его руки. Отдаться…
– Ты дрожишь. Выпей агру. Она поможет расслабиться.
И совершенно интимно, шепотом, обжигая кожу, он сказал:
– Не бойся меня, маленькая, не обижу.
Расслабиться и отдаться. Мм, отличное завершение вечера. И тут отрезвляюще накрыло воспоминание об ужине с Третьим. Япона мать! Братцу хватит такта в поисках ассары наведаться в спальню брата. А там она вся такая… Непристойная. Возможно, довольная. Юля вспомнила поцелуй с принцем – нет, точно довольная.
Она вскочила, словно облитая ледяной водой. Отпрянула, запнулась за столик, и бокал с неиспробованной агрой покатился по стеклянной поверхности, оставляя ядовито-зеленые лужи.
Юля ойкнула, извиняюще посмотрела в потемневшие от бешенства глаза высочества. В голове мелькнула слабая надежда, что принц рассердился из-за пролитого напитка. Наверняка что-то дорогое и редкое, а она тут точно корова распрыгалась.
– Простите, – пробормотала Юля, чувствуя себя ужасно. Глаза Фильярга стали по цвету напоминать горчичный мед. Он прищурился. Юля отступила. Острое чувство опасности криком застряло в горле. А память снова подкинула ощущение холодной стали, прикасающейся к коже.
– Не стоит нервничать, – проговорила она успокаивающе, открытыми ладонями упираясь в воздух, – я заплачу. Все компенсирую.
Глаза Четвертого округлились. И до Юли начало доходить, что ее поняли неправильно.
– М-м-медитация? – предложила она.
Четвертый величественно вскинул бровь, усмехнулся до обидного понимающе и кивнул в сторону ковриков. Отступала Юля спиной вперед, не сводя с застывшего глыбой высочества настороженного взгляда. И почему-то казалось, что, если она дернется, мужчина, точно дикий зверь, среагирует прыжком.
Медленно, словно на пилатесе, девушка опустилась на коврик. Фильярг не шелохнулся, но и приближаться не спешил. Вот только расстояние не имело значения – она остро, до вспотевших ладоней, до томительно напряжения во всем теле ощущала его присутствие, словно он продолжал стоять у нее за спиной.
Юля прикрыла глаза. Стало только хуже. Какая там медитация?! Она сейчас точно
Надо переключиться. Сосредоточиться на чем-нибудь важном. Например, на Совенке. Как он сегодня вымотался, бедняга. А завтра будет еще тяжелее. Но ей столько раз говорили, что ассара как раз и нужна для таких случаев. Почему бы не поделиться своей энергией, которая сейчас бурлит, словно лава?
Юля сняла блок. Потянулась мысленно к Алю, щедро делясь бурлящим. Без обучения, без теории – на одной интуиции. И энергия потекла, сначала тоненьким ручейком, потом широким потоком, опустошая ее. Последнее, что запомнила ассара, – испуганный крик Фильярга и пол, с которым встретилось ее рухнувшее тело.
– Глупая… – Фильярг обнимал девушку, гладя по убранным в хвост волосам. Он не удержался, потянул за резинку, и черный водопад рассыпался по плечам.
– Идиотка малолетняя. – Четвертый ухватил ее за руку, поднес к губам и прикрыл глаза, наслаждаясь бархатистостью кожи. Второй рукой, продолжая удерживать ее на коленях, прижимал к себе.
И как себя с ней вести? Сначала тает, отзывается на прикосновения, а потом сбегает. Неужели все еще боится? И что за дурацкое предложение об оплате? У них принято выплачивать откуп за отказ от близости? Нет, ему решительно не понять чужой мир.
– Какая картина! – Голос Третьего сочился ядом.
Фильярг окинул брата недовольным взглядом, отмечая его парадный костюм и тщательно уложенные волосы. Куда-то собрался? Но почему зашел к нему?
– Можешь объяснить, что ассара делает у тебя на коленях? Да еще и в мужской одежде?
Фильярг усмехнулся, вспоминая свою первую реакцию на обтягивающий тело ассары соблазнительный костюм. Хорошо хоть на этот раз Юля надела что-то менее провокационное.
– Это костюм для медитаций, брат.
– Да? – Харт вздернул брови, но спорить не стал. – А что с ее состоянием? Это ведь не сон? Или у нее оказалась другая реакция на агру? – указал он на разлитый напиток.
Фильярг стиснул зубы – жыргхвова задница. Надо было убрать.
– Нет, наша маленькая ассара решила поделиться жизненной энергией с подопечным и немного увлеклась.
Харт выругался, качнул головой:
– И почему я не удивлен? Сильно увлеклась?
– Завтра вряд ли встанет с постели. Ночью я собираюсь контролировать ее состояние. – Фильярг с вызовом посмотрел на брата.
– Оправданно, – согласился тот и добавил: – Но еще одна пара глаз лишней не будет. Я составлю тебе компанию.
Ничто так не бодрит с утра, как вид обнаженной мужской груди перед носом. И грудь не извиняют даже расположенные на ней бумаги, которые ее хозяин внимательно изучал.