Мама для Совенка. Часть 2
Шрифт:
А потом темное пламя… В голове не укладывалось, как у слабой чужой женщины может быть столь сильный дар. Взрывное противоречие…
Безмолвные – непредвзятая истина. Они – глаза и уши без личного мнения, без собственных чувств. Они свидетельствуют о том, что видели и слышали, им запрещено привязываться к подопечным. Их разум должен оставаться холодным, глаза – широко открытыми, руки – готовыми плести заклинания.
С ассарой это не работало. Как можно оставаться спокойным, когда при тебе бросают вызов Второму? Было бы смешно – мелкая девчонка, достающая Второму лишь до груди, – если бы его высочество
Только он перевел дух, как охрана внешнего периметра доложила о крылатом госте.
Рохас позволил себе поймать полный отчаяния взгляд девушки. Как безмозглый световик, поддался на женские слезы. Ментальный удар пропустил – калкалосы били сразу внутрь, прошивая щиты, как горящее масло листы бумаги. Из забытья выныривал долго, а когда очнулся, понял, что полулежит, ногами в пустоту, а чьи-то руки крепко обнимают, не давая сползти.
Он дернулся и замер – над ухом недовольно зашипели, хватка усилилась.
– Проснулись? – поинтересовалась ассара.
Рохаса накрыл холод осознания – он на калкалосе и его, точно куклу, прижимает к себе девчонка. Вспомнилось все – угроза Третьего об увольнении, собственная дурость. Полный провал. После такого только уходить из безмолвных.
– Как себя чувствуете? – с тревогой спросила девчонка, когда он застонал в бессильной ярости.
– Не дергайтесь, пожалуйста, – попросила она, – а то мне вас не удержать.
– Вы меня сейчас охраняете? – удивился Рохас, чувствуя легкую панику. Это не ассара, а вывернутый наизнанку калкалос. Только они могут так извращенно шутить.
Он отстранился, перебросил ногу через хребет, усаживаясь лицом к подопечной. Та моргнула растерянно, прикусила губу, потом улыбнулась, пожав плечами:
– Я же не могла вас бросить. Злитесь?
Он покачал головой. Злиться не получалось. Хотелось потрепать ассару по голове, точно младшего брата. Ну или надавать по заднице в воспитательных целях.
– Зачем вам это? – спросил он, цепко отслеживая реакцию ассары. Безмолвные не задают вопросов, не интересуются действиями подопечных. Они впитывают действительность, не искажая ее собственными чувствами.
Девчонка вздохнула, поправила дурацкие очки, закрывающие пол-лица.
– Хочу сама управлять силой. Не важно, какая она – темная, светлая. Пламя или вода. Хочу стать настоящим магом, а не… – Юля запнулась, подбирая слова, потом махнула рукой.
Он уловил, как у нее дрогнули губы, но слез не последовало. Наивная, упрямая. Решила идти против природы. Он не лучше.
– Я вам помогу.
Непривычно зеленого цвета радужка глаз потемнела, зрачки удивленно расширились.
– Я все время был рядом. Вас вывел из себя Второй, и вы решили развеяться. Вот и упросили калкалоса на прогулку. Ничего больше не было.
– Спасибо, – закивала Юля, глаза заблестели.
Он отвел взгляд, уже зная, что пожалеет о своем решении. Но по-другому поступить не мог.
Глава 3
Как
Калкалос не без ехидства высказал пожелание узреть результат на Юлиной мордашке. Придется ведь уродовать… Хотя здесь вместо тату модно вживлять камни. Будем считать это ассимиляцией.
Безмолвный растворился в воздухе, стоило ему оказаться на балконе, – вернулся к обязанностям. Рабочие заканчивали ремонт, в классной комнате шли жаркие дебаты. Девушка бросила взгляд на часы, время обеда – оно здесь отмечалось на циферблате – прошло, а наставники Аля голодом морят. Увлеклись…
Она направилась в спальню. Быстро переоделась и утащила наставников с Совенком обедать. Раз все делают вид, что ничего не произошло, она – последняя, кто станет мучиться угрызением совести.
За обедом Аль, переполненный впечатлениями, болтал без умолку. Юле с трудом удалось вклиниться и спросить разрешения присутствовать на занятиях. Наставники напряглись, но, уточнив, что имелись в виду история, литература и география, дали разрешение. Между уроками она собиралась продолжить мучить письменность и чтение, а вечера отдавать медитации. Да здравствует каждодневная рутина!
Ну и первоочередным стояли слезы калкалоса и отмазка охранника. Как он представился? Мастер Рохас. Вот за него и будем просить.
После обеда наставники собирались еще пару часов уделить новому подопечному, а завтра с утра приняться за него всерьез – тестирование на выносливость и силу. Так что утро у нее свободно для своих дел.
Слуга поймал ее, когда она вышла из столовой – сытая и довольная – и попросил следовать за ним. «Началось», – подумала она мрачно. Интриговало то, что они прошли мимо покоев Третьего, не завернули к Четвертому и вообще полезли выше, на другой этаж.
Слуга довел ее до дверей, открыл, пропустил внутрь, сам оставшись снаружи. Юля шагнула в гостиную, огляделась… И что тут у нас? Карты на стенах, гигантский глобус на полу, распальцованные раковины размером с человеческую голову, диковинные перья, морские звезды, какие-то канаты, свисающие с потолка. Не комната, а филиал каюты. И она уже понимала, кто пожелал ее увидеть. Юля нервно потерла горло. Если сейчас удрать, это будет оскорблением? С ее стороны, естественно, это будет стратегическим отступлением, а что там подумает Второй… Плевать.
– Проходи, я не кусаюсь, – раздался зычный бас из открытой двери.
«Не кусаюсь, но шеи юным девам сворачиваю на раз-два», – вздохнула Юля, проходя в кабинет.
Второй возвышался над письменным столом, как гора над равниной. Было странно видеть в здоровенных ручищах тоненькое перо. Да и вообще странно видеть такого бугая среди книг, ловко выводящим буквы на бумаге.
Его высочество махнул лапой на стул, буркнув: «Швартуйся», – и продолжил писать. Юля приземлилась на краешек стула, расправила подол платья, напомнив себе, что она приличная девочка и сжигать столь уютный кабинет будет плохим поступком.