"Мама для Совенка. Путь огня" часть 3

Боброва Екатерина Александровна

Выглядел Второй и правда жутко: волосы слиплись от крови, лицо в алых потеках, левая половина черепа – сплошная рана.

– Мне до вашей внешности, уж поверьте, дела нет, - язвительно отреагировала Софрана, держа руки на груди Фильярга. Четвертый все еще был без сознания, и на лице девушки застыла маска тревоги.

– Дожил, - простонал Ларс, подавился стоном, и целитель тут же склонился над ним, обхватив голову руками.

– Ваше высочество, - попросил, - лежите спокойно. У вас серьезная травма.

– Конечно, серьезная, -

согласился принц, - такой камушек рухнул, - он попытался показать размеры, но с мучительной гримасой опустил руки. Вытянул их вдоль туловища.

Помолчал, однако заговорил снова, точно боясь молчать.

– А у меня, как назло, щит просел. Мало пламени – плохо, много – еще хуже. Охрана ушла проход делать. А мы… после усмирения точно беспомощные дети.

Задышал рвано. Лицо посерело, застывая.

– Лорд Пайлетс, - заголосил один из целителей, - у нас угасание. Срочно. Сюда.

Королевский целитель отвернулся от Восьмого Столпа, взглянул недовольно, подошел.

– Да, угасание. И это не повод паниковать. Процедуры стандартны, вам хорошо известны. Работайте, - добавляя себе под нос: - Посмотрел бы я на вас на родах ассары, паникеры.

Второго после этих слов укутал поддерживающий жизнь кокон, погружая организм в целительную кому.

Аль наблюдал за всей суетой, стоя около отца. Он впервые был к нему так близко, впервые держал за руку, и бледный, с испариной на лбу отец не выглядел королем. Просто смертельно уставшим мужчиной.

Алю всегда было сложно понять, что он к нему чувствовал. В те редкие минуты, когда видел издалека величественную фигуру, он ощущал гордость. Когда ловил мгновенья общения отца со старшими братьями – зависть. Когда слышал разговоры о том, что его отошлют на материк – страх и досаду на себя, слабого и никчемного.

И вот теперь – словно и не было тех долгих лет непонимания. В сердце, точно в ожидании этого момента, раскрывалось жившее там теплое чувство.

– Ваше величество, - рядом шевельнулся, приходя в себя, один из безмолвных, - простите, не уследили.

– Вот смотри, Альгар, - Рельгар прикрыл глаза, чтобы легче было говорить, - сегодня они вынесли нас на себе. Не просто вынесли, еще и проход новый проложили, когда в старый хлынула, заполняя лава.

Замолчал, собираясь с силами, и Аль застыл, превратившись в слух, ловя каждое слово отца. На его глазах вершилась история. Отпечатывались в ленте времени подвиги. Родные ему люди становились героями. О них потом будут рассказывать легенды. О них будут читать потомки.

– Безмолвные, не просто глаза и уши короны, они еще и плечи, которые вынесут короля, с поля боя, когда он почти проиграл.

– Вы выиграли, - запротестовал безмолвный.

– Я сказал «почти», - приподнял голову Рельгар, опуская ее со стоном обратно. Побледнел, и Аль с тревогой сжал холодную ладонь отца. Всмотрелся в заострившиеся черты. Взмолился Девятиликому, чтобы тот проявил милость.

–

Никогда, - его величество говорил еле слышно, говорил лишь ему одному, и сердце Аля трепетало от гордости, - не относись легко к вулканам. Они этого не прощают. Сегодня нас спас старый проход и провал, который образовался в результате землетрясения, если бы не они… Мы не удержали бы огонь Тихони.

Отец утомленно замолчал. Молчал и Аль. А каждое слово росчерком пламени отпечатывалось в его сердце.

– Мы почти пробились, - раздалось слева. Аль повернул голову. Он не знал безмолвных в лицо. Это был первый раз, когда они пренебрегли привычной маскировкой, и Шестой с любопытством разглядывал серое от усталости лицо немолодого мужчины. Сколько тот уже рядом с отцом? Наверное, с коронации. Личная гвардия его величества не менялась годами.

– Но местами камень пришлось плавить. Воздух заканчивался быстро. И тогда… Мы рискнули, вложили все силы в уже треснувшую скалу. Вытянули до склона, и стали пускать сигнальные огни в надежде, что кто-нибудь их заметит. По нашим подсчетам мы должны были выйти рядом с убежищем, но ошиблись. Если бы не ваша наблюдательность, ваше высочество…

Аль смутился. Похвала была приятна, но он предпочел быть на месте мужчины, вынесшего короля на плечах, или на месте его величества, усмирившего вулкан и вобравшего в себя вырвавшееся из глубины пламя.

А его тут хвалят за какой-то там огонек. Это не подвиг. Так мелочь.

Вздохнул, жалея, что все случилось столь рано, когда он еще мал. Что стоило Тихони проснуться лет на пятнадцать позже? Он бы женился на мелкой, стал бы Столпом и разделил бы с отцом его ношу.

– Успеешь еще, - Рельгар легко угадал его мысли. Улыбнулся, но лицо исказила гримаса боли, и он потерял сознание.

– Леди Юлия, - Майра мышкой проскользнула в кабинет, удивленно взглянула на сидящих за столом женщин. Покосилась на спящих среди подушек детей. Вернулась взглядом к взрослым и внезапно побледнела, потом густо покраснела и поспешно склонилась в поклоне:

– Ваше величество.

– Это кто? – удивленно вскинула брови Эллиана.

– Моя дочь, - спокойно ответила Юля, пододвигая тарелку с сыром и фруктами к высокой гостье.

Королева отреагировала задумчивым наклоном головы, а вот свекровь не сдержалась.

– Как? – охнула, поворачиваясь и впиваясь в испуганную девочку своим фирменным, заставляющим робеть даже главного повара, взглядом.

Юля оценила расклад. Поняла, что терять нечего. Поторопилась она, конечно. Но что делать… Сказанного не воротишь. Да и застывший на пороге ребенок и так уже от страха превратился в тень самого себя.

– Это Майра, внучка лорда Тигрельского, она под моей опекой.

– А-а-а, - совершенно не по-светски протянула Тайла. Юля могла представить, какой штурм сейчас пережили ее мозги. Дочь? Внебрачная? С Земли?