Шрифт:
Мама Медея
Лучи утреннего солнца пробивались сквозь портьеру. Одеяло сбилось, обнажив длинную точеную ножку, гладкое бедро, цвета топленого молока и глубокую впадину талии. Мадина дремала, обнимая подушку. Вся, как вырезанная из мрамора, ни одной не правильной линии. Стройная и изысканная. Распахнула темно-серые, с искоркой, глаза. Она проснулась, встала и наслаждалась утром и собой. Полюбовалась в зеркало. Поднимала густые, черные, блестящие как атлас, волосы на макушку, от чего её лицо сразу становилось строгим и высокомерным. Пила кофе, закинув ноги на подлокотник кресла. Плескалась в душе. Снова пила кофе. Но время вышло и пора было садиться за макияж. На туалетном столике она не тронула тюбики с кремами, а открыла нижний ящичек, полный
Одежда Мадины тоже была особенной. Пиджак с подбитыми ватой плечами и спиной, от чего фигура выглядела несколько сутулой, а туфли с утяжеленными квадратными каблуками, чтобы походка не диссонировала с внешностью девичьей легкостью. Теперь она была полностью готова и можно было показаться на людях.
Мадина подъехала к двухэтажному дому с мансардой. Когда-то это был особнячок местного мецената, женатого на экзотической красавице. Тогда было модно жениться на «черкешенках» и юная жена мецената соответствовала моде. Сейчас фасад особняка был украшен вывеской, сообщавшей, что здесь располагается косметическая клиника. В левом крыле дома сияющие юностью нимфы, мягкими, как бархат, ручками делали клиенткам маски и притирания, мазали их кремами, воском и грязями, обтирали пряно пахнущими салфетками и обматывали влажным полотном. В правом трудились женщины постарше. Крючковатыми носами и сухими, цепкими пальцами, похожие на гарпий. Они иссекали, отрезали и выжигали. В правом крыле царил аромат йода, аммиака и запах горелой плоти.
Едва Мадина вошла, как гарпия-администратор вскочила со своего места. Очень высокая, статная женщина, оказавшаяся здесь же, остановилась, прижимая к груди рабочие папки, и склонила голову. Мадина только бросила через плечо: «Все в порядке?» и обе защебетали:
– Все в порядке. Не беспокойтесь. Работаем как обычно. Все как обычно.
– Вот и хорошо, – ответила Мадина, шествуя к лестнице, ведущей на второй этаж.
Там, на втором этаже, была ее отдушина, ее любимое место в этом городе. Огромная комната, когда-то служившая бальной залой, сейчас была оборудовано тем, что наполняло душу Мадины хрустальными колокольчиками счастья. Центрифуги и печи, морозильники и мешалки, колбы, керамические чашки, весы, горелки – все поблескивало любимым Мадиной цветом стали. Но в дальнем углу у окна, как реконструкция кабинета алхимика, стоял деревянный стол с надстроенными полками, заполненными тетрадями в кожаных переплетах. Там она сбрасывала пиджак и туфли и целый день смешивала, подогревала и записывала. Несколько раз заглянула высокая девушка, встретившая Мадину внизу, и напомнила, что завтра «бумажный день», на фабрике ждут отправку и сегодня возвращается Николь. Мадина, не отрываясь от своего занятия, благодарила. Ближе к вечеру Мадина сказала себе: «Да,
Жилище Мадины располагалось на двенадцатом этаже новой многоэтажки и состояло из двух «трешек», в которых была сделана небольшая перепланировка и прорублена дверь в смежной стене. В одной половине жила сама Мадина, в двух комнатах располагалась Николь. Третья комната была переоборудована в большую общую гостиную и столовую. Сюда же вела входная дверь, которой пользовались всегда. Дверь в половину Мадины заметно заросла пылью. Едва переступив порог, Мадина крикнула:
– Ника, ты дома?
– Да, – отозвалась из гостиной дочь.
– Наши планы в силе? В какой ресторан идем?
– Я не знаю…
– Ну как это «не знаю»? У тебя ведь есть предпочтения?
Мадина прошла в гостиную. Николь сидела с ногами в кресле, листала пальчиком картинки на планшете и уплетала мороженое из большой пластиковой банки. Рядом с креслом валялись упаковки из-под пиццы и чебуреков, а на столике рядом стояли и лежали полные и пустые баночки разномастных напитков. Мадина застыла на месте. Благодушие слетело с лица, губы сжались и морщины залегли грозными складками.
– Ты так питалась все лето?– прошипела она.
– И чё? – раздраженно протянула девушка.
– Ничё! – передразнила Мадина. – Ника, встань.
– Зачем?
– Встань! – рявкнула Мадина.
Николь показушно вздохнула, закатила глаза, но ткнула банку мороженого на стол и стала перед Мадиной. Они были одного роста и сейчас смотрели прямо в глаза друг другу.
– Повернись, – велела Мадина.
Николь лениво повернулась спиной. Пижамный костюмчик, который в начале лета элегантно висел, сейчас заметно облегал все еще довольно стройную, но заметно округлившуюся девичью фигуру.
– Это что?!– Мадина ухватила Николь за ягодицу.
– Что? Булки!
–Это что?! – Мадина захватила складку на талии девушки.
– Ничто! Отвали!– Николь вырвалась и плюхнулась обратно в кресло.
–Николь! – Мадина трясла указательным пальцем прямо перед носом Ники. – Три правила. Всего три правила.
Николь снова закатила глаза.
– Разве я много прошу? Тебе позволено все.– распалялась Мадина. – Хочешь пить? Пей! Хочешь курить? Кури! Развлекайся как угодно, встречайся с кем хочешь. Я не спрашиваю про оценки в школе. У тебя есть деньги на любые наряды, на любые вечеринки. Тебе позволено абсолютно все, а взамен я прошу соблюдения трех простых правил – не толстеть, не рожать и не выходить замуж.
– Забыла добавить «Пока я не умру», – язвительно добавила Ника.
– Да! И это большая поблажка с моей стороны. Если собственными глазами увидишь мой труп, разумеется, все правила перестают действовать. Мы об этом договаривались, когда я тебя брала? Ответь!
– Да…
– Это сложные правила? Тем более, что тебе всего семнадцать.
– Не сложные.
Мадина почти успокоилась и сказала:
– Ладно. Вес мы сгоним, в твоем возрасте это легко. Иди, одевайся. Есть ты не хочешь, поэтому просто погуляем по набережной. Нам надо чаще бывать вместе.
– Я. Никуда. Не пойду. – ответила девушка. Она встала, тряхнула черной копной волос и ушла в свою комнату, даже не хлопнув за собой дверью. Мадина вздохнула и ушла к себе.
Прежде чем умыться Мадина приготовила шапочку для волос и полотняную маску для лица, чтобы быстро скрыть внешность в случае необходимости. Так она делала каждый вечер. Подумав, Мадина вернулась в гостиную и постучала в комнату Ники.
– Николь, открой. Давай все-таки пройдемся. Мы не виделись все лето.
Дверь Ника не открыла.
Утром, еще до того как нанести ежедневный макияж, Мадина отправила дочери сообщение «Возьми подружек и пройдитесь по магазинам. Купи одежду к школе». Ника прочитала и не ответила. Только по приходящим в течение дня смс Мадина поняла, что одежда куплена, а покупка отпразднована в компании минимум трех подруг.
Вечером Мадина пришла раньше, чтобы перехватить Нику, когда та вернется. Ника пришла. С кем-то долго целовалась и тискалась в подъезде у входной двери. Мадина ждала. Когда же Ника зашла в квартиру Мадина попыталась завязать разговор: