Мама напрокат
Шрифт:
Мой телефон ожил, и я увидел номер Эльвиры. Я не стал отвечать на звонок, потому что не хотел никого сейчас слышать. Еще буквально десять дней назад в моей жизни даже предпосылок не было, что все закрутится в такой чудовищный клубок: болезнь сына, беременность Эльвиры, встреча с Ангелиной... Ангелина… Вчерашняя ночь внесла еще больше сумятицы в мою жизнь и наши отношения с девушкой. Мне не следовало оставаться у нее, я не должен был допускать между нами близости. Но допустил. И что я мог ей сейчас предложить, когда себя не мог собрать по кускам?
Набрав по внутренней связи Виталину Сергеевну, я попросил узнать, пришла ли Ангелина сегодня на
– Пусть поднимется, – попросил я и встал из-за стола.
Подошел к окну, размышляя над тем, почему с ней захотел поделиться всем, что узнал от Ивана несколько часов назад. С ней, а не с Эльвирой или каким-нибудь другим человеком. Мне предстояло рассказать о болезни самому Нику. Как он отнесется к тому, что теперь много времени ему придется проводить в больнице, и что вместо моря мы полетим в другую страну не на отдых, как он мечтал, а на серьезное лечение? Много в голове было вопросов и пока никаких ответов. Внутри царил полный хаос. Давно меня не посещало ощущение полного бессилия.
Ангелина появилась в кабинете спустя десять минут. Я уже вернулся в кресло и гипнотизировал бумаги на столе, даже толком не вникая, что в тех написано. Поднял голову, рассматривая ее хрупкую фигуру в брючном костюме бесцветным взглядом. Она слегка прихрамывала, но, в общем, выглядела сегодня так же хорошо, как и все предыдущие дни. По ней и не скажешь, что вчера она пережила сильный стресс. И я вместе с ней, когда решил, что тот недоумок на большом внедорожнике ее сбил.
Покинув квартиру Ангелины под утро, я почти час сидел в машине под ее окнами и думал о проведенной с ней ночи. Я не торопился никуда уезжать, а будь моя воля, вернулся бы и никуда не уезжал. А сейчас вдруг окончательно понял, почему позвал ее и захотел увидеть: я устал. Устал быть один и наблюдать по отношению к себе только лишь потребительство. Я хотел получать что-то взамен. Что-то, что согревало душу и питало силами, а не желанием замкнуться в себе. Сегодняшние новости выбили меня из привычной колеи, вытащили на поверхность все старые раны, и я вспомнил, что еще несколько лет назад жил совсем другими понятиями. Сейчас я был разбит, сломан и опустошен. Но захотел увидеть ее... Как по мне, это говорило о многом.
Ангелина подошла, села в кресло напротив и поджала губы. Все она поняла по одному взгляду на меня, что хороших новостей у меня нет. Я прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла, раскачиваясь вперед и назад.
– Ты выглядишь уставшим... – тихо заговорила она. – Ты съездил в клинику? Хочешь поговорить? – спросила, едва выговаривая звуки.
Я слабо кивнул и, открыв глаза, поглядел в ее мертвенно-бледное лицо.
– Я ведь просил тебя остаться дома и отлежаться? Почему не послушалась?
– Все нормально, Андрей. Это всего лишь ссадины. К тому же я хорошо себя чувствую. Что с Ником? – в ее голосе и взгляде читались беспокойство и растерянность, а мое сердце тяжело замерло.
О чем я только думал, когда оставался в ее квартире? К чему ей все эти переживания? Я неспособен сейчас никому дать ни нежности, ни тепла.
– Помнишь, вчера в машине я говорил тебе, что мысленно готовил себя к разным вариантам событий?
Она коротко кивнула.
–
25
Андрей
Ангелина не отводила от меня больших голубых глаз.
– Что за болезнь? Это ведь лечится? – тихо спросила она.
– Анемия, – выдохнул я. – Апластическая анемия. Еще в прошлый наш визит в клинику Иван заподозрил неладное, и в этот раз назначил ряд дополнительных обследований. Диагноз подтвердился, – я опустил глаза, чувствуя, как в районе сердца сильно свербит, а я не могу сделать полноценного вздоха. Больно. Так больно, как будто с меня живьем сдирали кожу, а мир в это время горел в жутком огне.
– Андрей... Но ведь сейчас медицина на таком уровне, что Ника обязательно вылечат...
Я посмотрел на нее тяжелым взглядом.
– Ему нужно все рассказать. Ты ведь не собирался от него это скрывать? – с отчаянием в голосе спросила она.
– Я не собирался ничего от него скрывать.
– А лечение? Что врач сказал про лечение? Почему у него появилась эта болезнь?
Ангелина поднялась на ноги, обошла кресло и встала за его спинку. Положила руки мне на плечи и сжала их. Еще вчера мне казалось, что я был близок к тому, чтобы начать с ней отношения, попробовать еще раз, а сейчас… Сейчас понимал, что это иллюзия, а теперь мое будущее не имело четких форм и очертаний.
– Это аутоиммунное заболевание. В половине случаев неизвестно, почему заболевает тот или иной человек. Костный мозг Ника перестал производить достаточное количество всех основных видов клеток крови. Его показатели сейчас очень низкие. Очень… – я говорил, а у самого горло сдавливало от боли за собственного ребенка и каждое слово давалось с трудом. – Отсюда эти непроходящие синяки... Он особо и не жаловался на здоровье, а я подумать не мог, что нас когда-нибудь коснется такая напасть. Его иммунитет вскоре стремительно начнет лететь к чертям. Организм будет воспринимать костный мозг как враждебный и чужеродный орган, и включит все ресурсы для его ликвидации. Если простыми словами, то организм Ника будет бороться сам с собой, и в один день может не выдержать всей этой нагрузки...
Я рассказывал Ангелине то немногое, что удалось мне самому уложить в своей голове. Слов и информации было столько за этот день, что казалось, она разорвется сейчас на части.
– То есть ничего нельзя сделать? – голос Ангелины сильно дрожал.
Крутанувшись в кресле, я повернулся к ней лицом, и поглядел на нее снизу вверх сосредоточенным взглядом. Заплачь она в этот момент, я бы в ней разочаровался, но она, поджав губы, смотрела на меня большими голубыми глазами, словно душу вытягивала. Мне не нужны были сейчас лишние истерики и слезы. Я хотел настроиться на возвращение домой и разговор с сыном. Нас с ним ждала серьезная борьба за его жизнь. Ему необходима была поддержка. А кроме меня в него никто не вселит этой уверенности, что все будет хорошо. Загвоздка лишь была в том, что я сам ни в чем сейчас не был уверен.
– На днях ему необходимо провести операцию, чтобы узнать процент оставшегося костного мозга, который функционирует. От этих данных будет зависеть дальнейшее лечение. Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше. Но у него сейчас плохо сворачивается кровь и операцию сделать быстро не получится. А без нее сложно говорить о каких-то точных прогнозах. Возможно, Нику потребуется трансплантация костного мозга. Может быть, лечение ограничится переливанием крови и курсами химиотерапии. Я не знаю, Ангелина…