Мама, он мне изменяет
Шрифт:
Сидел и смотрел в одну точку и встрепенулся лишь тогда, когда услышал, как я его зову.
– Поможешь мне в одном деле?
– спросила я, не зная, правильным ли будет прямо сейчас ехать за моими вещами.
– Может, скатаемся и заберем остатки моего добра?
– спросила, все же приняв решение отправляться и покончить с этим уже сегодня.
Марат на работе, а если нам и встретится мама, то не беда. Я сделаю вид, что не знаю эту женщину, а папа… Папа сам решит, как с нею себя вести.
– Конечно, скатаемся, - улыбнулся он, поднимаясь из-за стола, и я благодарно ему улыбнулась.
8.2
Едва
– Дочь! А муж твой дома… - растерянно проговорил папа, когда я взяла на кухне несколько пакетов, куда начала сгружать все свои вещи, которые попадались под руку.
Я так и застыла, занеся руку над ящиком в ванной, откуда планировала сгрести лосьоны, крема и прочую косметику.
– Что?
– ужаснулась, а сердце стало с такой силой колотиться о грудную клетку, что показалось, будто оно вот-вот окажется за ее пределами.
Папа вышел из комнаты, куда минутой назад зашел, чтобы сложить в коробку технику, что я покупала на свои деньги.
– Спит лежит, - пожал он плечами.
– И, кажется, нетрезвый…
Я все же быстро покидала в пакет баночки и бутылочки из ящика, после чего вручила собранное отцу. Прошла в комнату и тут же увидела Валиева. Он дрых без задних ног, лежа на растрепанной кровати, возле которой стоял целый батальон опустошенной тары из-под спиртного. Что ж, пусть спит и дальше - это сборам не помешает.
С этими мыслями я начала кидать в коробку вещи, но как только приблизилась к прикроватному столику, Марат проснулся и резко сел на постели. Его расфокусированный взгляд какое-то время пытался сосредоточиться хоть на чем-то конкретном, а когда Валиев понял, что я нахожусь в метре от него, он вскочил и бросился ко мне.
Я успела лишь вскрикнуть и предпринять попытку отступить, когда муж упал на пол на колени и схватил меня обеими руками.
– Вера—а!
– то ли проревел, то ли прорыдал Валиев, вцепившись в меня так, что мне стало ощутимо больно.
– Вера… ты вернулась!
Он был весьма пьян, что вызвало у меня отвращение. Шел бы к своей Ларе с этим - она бы точно его поняла, - мелькнула в голове мысль.
Пока я пыталась сообразить, как высвободиться, отец подлетел к Марату и попытался отшвырнуть его от меня, но тот так крепко держал меня, что сделать этого не удалось. Тогда папа стал бить его по рукам ребром ладони. Он не говорил ни слова, просто наносил Валиеву удары, пока это не возымело действие - муж отпустил меня и ошарашенно уставился на тестя.
– Собирайся, Вер, - проговорил папа, сделав вид, что Марата здесь нет.
Я немного пришла в себя и продолжила паковать вещи. Они все не заканчивались и не заканчивались, так что я пришла к выводу, что часть барахла придется оставить здесь. А что? Пусть они станут своего рода откупом за мою свободу.
– Вер… Мы с Ларой… Она беременна не от меня. Сама сказала,
– забормотал Марат, поднявшись с пола.
Он быстро растер лицо ладонями, видимо, чтобы немного прийти в себя. Прислушивалась ли я к тому, что говорил Валиев? Нет. Но невольно слышала те новости, которыми он так щедро с нами делился. Будто мне до этого вообще должно было быть хоть какое-то дело!
– Пап, запакуй коробку поплотнее, - попросила отца, кивнув на собранную технику.
– Я сейчас еще раз посмотрю, что взять, а что оставить, и поедем.
Марат следовал за мной по пятам, но держался на расстоянии. Отец, который посматривал на него с немым предупреждением во взгляде, быстро оттащил все собранные вещи в прихожую, а когда я закончила со сборами, мы направились к выходу из квартиры.
– Вера! Верочка… Прости меня… Вера… - ринулся за мной Валиев, но больше попыток тронуть меня или, тем более, прижать к себе, не предпринимал.
Мы с папой быстро оделись и обулись в прихожей, я взяла несколько пакетов, отец - коробку.
– Если все, то сейчас вынесем это, а потом я вернусь один за оставшимся, - сказал он мне.
– Да, это все, - ответила ему.
Кивнув, вышла из квартиры и направилась к лифтам. На мгновение в сознании вспышкой пронеслась та ненужная информация, которую мне сказал муж. Но она так же быстро исчезла, как появилась.
Сев в такси и ожидая, когда папа принесет оставшиеся пакеты, я задумчиво посмотрела в окно. Чувство свободы, которое испытывала, зарождалось в сердце и спиралью расходилось по телу.
«Привет. Ты как? Уже готова к приключениям в виде прогулки в парке?» - прочла я в телеграме сообщение от Ильи.
Это послание вызвало у меня улыбку. Вкупе с тем, что я испытывала в данную секунду, новые отношения, пока просто приятельские, станут лучшим лекарством.
– Поехали?
– спросил папа, сев рядом через несколько минут.
– Да, - ответила я ему.
И точно такое же слово отправила Илье, словно знак.
Конечную точку в том, что теперь можно было смело назвать прошлой жизнью.
*
Какое-то время Лариса еще могла посвящать мысли старшей дочери, но чем больше дней проходило после того, как они со Стасом снова сошлись, тем меньше она в принципе могла размышлять хоть о чем-то.
Первым делом Станислав настоял на том, чтобы она ложилась на сохранение и подлечилась перед тем, как ей сделают кесарево раньше срока. Лара согласилась, но лишь потому, что ей не хотелось ругаться со Стасом и уж тем более ставить под угрозу отношения с ним.
За последние полтора месяца ее болезнь заметно спрогрессировала. Врач говорила, что тянуть больше нельзя, что выхаживают и почти шестимесячных детей. И что срочно нужно начинать химию… А Лариса все тянула, ей казалось, что каждый день, когда их со Станиславом ребенок находится в ее утробе - это лишний шанс для его выживания. Разве она могла добровольно отказаться от более уверенных перспектив для сына? Несмотря на то, что ей не было даже сорока двух лет, это была последняя возможность стать матерью. Даже если она выживет после онкологии, ей могут вырезать легкое. А уж после химии, которая потребует несколько курсов лечения, можно напрочь забыть о детях… Так что за право жить для этого малыша она готова была драться даже с самим Господом богом.