Мама, он мне изменяет
Шрифт:
А началось все с того, что я приняла однозначное решение уехать к морю. Не получив никаких вестей от Ильи, собрала рюкзак, кое-какие сбережения и гордо удалилась в сторону аэропорта. Даже добралась до места назначения, где сняла небольшую квартирку посуточно и в какой-то мере сумела убедить себя в том, что мне там будет просто прекрасно.
Так прошло ровно два дня, по окончании которых я начала изводиться. От мыслей о Ковалеве и том, как ужасно я с ним поступила, меня выворачивало наизнанку. А еще я не сразу, но все же призналась себе, что жутко по нему скучаю… И дернул же
Потому, выждав еще день, я просто написала Илье - «Куда ты пропал? Может, увидимся?»
В моих планах все было просто - или он прилетит ко мне и мы проведем несколько дней на море. Или я сама к нему приеду, где бы он ни был. Однако ответ меня порядком озадачил и даже напугал:
«Мы с Бураном на границе», - написал Ковалев, а дальше был указан адрес. И я, ни капли не раздумывая, взяла билеты на обратный рейс, всполошила Милену и вот теперь мы тряслись по ухабам в поисках этой чертовой «границы». Которая на деле оказалась дальним поселком в области.
– Если в ближайшее время мы не доедем, я вызываю спасателей!
– истерично выкрикнула я, и тут же показались огоньки.
– О! Вон какие-то дома, - воодушевилась подруга, и мы синхронно выдохнули с облегчением.
Даже если там не окажется адреса, который мне скинул Илья, мы хотя бы просто попросим показать, куда нам ехать, чтобы вернуться в город. Конечно, можно было уточнить это у Ковалева, но вот незадача - он просто не брал трубку!
– Кажется, это здесь, - сказала Милка, когда припарковалась у ветхого заборчика.
– Это? Ты про что?
– нахмурилась я, сверяясь с табличкой на доме.
– А! Там, где может быть Илья?
Сердце мое заколотилось, а вот эмоции в противовес тому, какой трепет пронесся по телу, были прямо противоположными. Потому что я дико разозлилась!
Пулей вылетев из машины, я распахнула калитку, пронеслась вихрем к жилищу и стала барабанить в дверь. По ту сторону тут же раздался лай Бурана, от чего и эмоции стали бушевать еще сильнее, и желание треснуть Илью возросло.
Наконец, Ковалев появился на пороге. Заспанный и удивленный. Он сначала приподнял брови, потом растянул губы в улыбке, которую поспешно спрятал.
– Снишься?
– уточнил он с такой уверенностью в том, что я ему попросту привиделась, что я не сдержалась и нервно рассмеялась.
Пока Буран крутился вокруг моих ног, едва с них меня не сбивая, я задумчиво протянула:
– Да, снюсь. А сейчас развернусь, уеду, - кивнула я на машину Милены, - а утром ты будешь гадать - то ли и вправду приснилась, то ли ты дурак!
Дожидаться и дальше моих словоизлияний Илья не стал - просто схватил меня в медвежьи объятия и прижал к себе.
И я, решив приберечь на потом все то, что просилось наружу, притянула его еще ближе, и так мы простояли, ни слова не говоря, пока позади не послышался жалобный голос Милки:
– Мне ехать, или что? И если не ехать, то хоть пустите погреться?
Три года спустя
–
– простонала я, когда увидела умильную мордашку двухлетнего сына, на которой фиолетовым по розовым щечкам было написано: ягоды уничтожены.
Несмотря на то, что наш с Ковалевым ребенок был еще очень мал, он умудрился научиться простой вещи. Доставал из морозилки чернику, насыпал ее на блюдечко и ставил под стол. Ждал, пока ягоды немного оттают и ел.
Данный алгоритм он перенял от меня, когда я таким образом размораживала ягоды для пирога. Не под столом, конечно, ибо прятать мне их было не нужно.
И я бы была только рада сообразительности сына, если бы потом Марк не мучился коликами.
– Слушай, мне кажется, дело не в чернике, - сказал Илья, заходя на кухню, где я отмывала сына от следов преступления.
– Похоже, он научился добираться до корма Бурана и ест его из пакета.
Я взвыла. Неужели со всеми детьми такая же проблема? И вместо разносолов, которыми их потчуют мамы и папы, они предпочитают питаться из собачьих и кошачьих мисок?
– Все, я умываю руки!
– заявила, вытерев Марку мордашку и отпустив его на пол.
Он тут же унесся прочь с криком «Бу-бу-бу». Понятно, помчался доставать своего любимого мохнатого няня.
Наш малыш рос любознательным, крепким и очень смышленым. Когда я думала о том, насколько мне повезло, что после произошедшего я смогла выносить и родить Марка, тут же невольно на память приходили фотографии Алексея, моего брата.
Его воспитывал Станислав и, судя по снимкам, которые он мне пересылал независимо от того, желаю ли я лицезреть этого ребенка, или нет, сын Ларисы был в надежных руках. Хоть и выглядел меньше, чем в свои два года был Марк, мало какие признаки указывали на то, что он родился глубоко недоношенным. Я подозревала, что проблемы со здоровьем у него имеются, но мы этого по понятным причинам не обсуждали.
История с недвижимостью тоже завершилась. Стас согласился на то, чтобы я подарила его сыну свою маленькую квартиру, взамен он отказался от участия в деле о наследстве. И однажды даже написал, что это было наиболее разумным, потому что так он окончательно попрощался с Ларисой, но при этом обеспечил их ребенка жильем.
Мамину квартиру я продала, а на вырученные деньги купила себе прекрасную однушку. И хоть мы с Ильей и Марком жили у Ковалева, деньги от аренды стали отличным подспорьем к бюджету семьи. А у меня на всякий случай имелся запасной плацдарм. Не то чтобы я собиралась разводиться с мужем, но жизнь меня многому научила.
О Марате за это время я слышала лишь единожды и вскользь. Общий знакомый встретился с Валиевым, но тот, видимо, поставив точку во всем, что касалось его прошлой жизни, попросту сделал вид, что никого не заметил.
– Слушай, я думаю, что нам надо завести еще и дочь, - задумчиво проговорил Илья, наблюдая за тем, как Марк пытается оседлать Бурана.
Последний возлегал на полу с невозмутимым видом и, похоже, ездовой собакой быть сегодня не планировал.
– Да? Думаешь, с количеством детей тревоги за них уменьшаются?
– уточнила я у мужа.