Мама по договору
Шрифт:
– Добрый день, – здоровается молодая девушка, проходя в спальню.
Она красива и молода, лет шестнадцати на вид, со светлой косой вокруг головы и в нарядом, явно дорогом, пурпурно-золотом платье.
– Меня зовут леди Иден, я кузина Его Величества. – Девушка скромно улыбается и теребит пальцами кончик длинной косы. – Вы, наверное, меня не помните, мы с вами виделись лишь раз на вашей свадьбе, мне тогда было всего десять лет. Драграй велел позаботиться о вас, леди Аннабет.
Я слушаю девушку, держа лицо каменным, а она всё лопочет
– Вы можете найти мне сигарету? – наконец говорю я. – Здесь есть что-нибудь закурить?
Иден, или как там её, ширит глаза и крутит головой.
– Вам нельзя, это повредит малышу!
– Малышу повредит то, что мать сейчас умрёт от нестерпимой муки. М-м! Принесите сигарету!
Конечно, я знаю, что это очень плохо для ребёнка, но привычки невозможно изменить вот так сразу! Надо бросать, знаю-знаю, тем более всё равно хотела, а ещё этот договор, в котором я обещала не причинять этому телу вреда…
– Хотя бы подержать, всего лишь понюхать… – стону я.
– Хорошо, раз так сильно хотите, то принесу. Только сперва у драграя спрошу, но придётся подождать, он сейчас на аудиенции с леди Орфеей.
Я широко распахиваю глаза, и вмиг желание курить пропадает.
– Кто ещё такая эта леди Орфея?!
12
– Кто такая леди Орфея, Иден?
Кровь закипает в венах. После всего, что было ночью, всех ласк и поцелуев и трепетного шёпота – ему разве меня мало?!
Ну, Дракон!
– Кто она?! Кто она такая?! Почему молчите? Расскажите мне!
– Леди Орфея – это старшая няня будущего наследника.
– Красивая? – Я ширю глаза, как готовая к нападению кошка.
– Весьма красивая.
– Что она хочет от Императора на аудиенции?
Конечно, ясен пень, что она хочет.
– Я не знаю, я не осведомлена о делах нянь, я герцогиня. Его Величество попросил меня по-семейному позаботиться о вас. Леди Аннабет, прошу, вставайте скорее! Мэтр Юрге ещё ждёт встречи с вами.
– Кто это? Зачем? – лениво спрашиваю я, заворачиваясь в простынь и становясь похожа на римскую горожанку.
– Как зачем? Осмотреть вас, проверить малыша. Драграй велел.
Проверить малыша… Да, мы сделали ребёнка, выполнили долг, и ничего личного. Теперь Император пошёл заниматься своими делами с молодыми нянечками, а мне предстоит превратиться в курочку-наседку.
Не понимаю, отчего так обидно, ведь я всего лишь следую договору, выполнить который добровольно согласилась?!
– Вставайте же, вставайте, леди Аннабет! – юная герцогиня суетится возле кровати, размахивая руками. – Вас ещё нужно одеть и причесать. Уже скоро обед. В вашу честь, между прочим! Опаздывать неуважительно – ведь вы сегодня самая главная персона в Драгонхайме! Да и во всей Аэллирии!
Главная персона, хм! Повоюем, Аня, повоюем. Покажем, кто тут императрица и достойна всеобщего внимания!
Я откидываю от себя подальше охапку роз и выпрямляю спину.
–
– Здесь, идёмте, сейчас провожу вас… – Иден даёт руку, и я оперевшись на неё, схожу с горизонтального пьедестала.
Ах, у меня болит всё, совершенно всё. Я не то что идти ровно не могу, мне даже стоять больно. После концертов такого не было! Но признаюсь, боль приятная, сладкая, но нет, нельзя улыбаться. Это только приятные бонусы к исполнению условий договора. Порадовалась и хватит! Надо поскорее Марти Мартина найти и выведать у него про проклятие, ведь обратный отсчёт уже начался, и у меня не так много времени до превращения в ходячий шарик. Вряд ли я смогу потом много двигаться.
Юная герцогиня ведёт меня в соседнюю комнату, где всё окутано паром, и указывает на купель. Я бы лучше в душ, но ладно, и ванная сойдёт, потому что невозможно хочется смыть с себя всё, что оставил Дракон, р-р! Но смыть удастся всё, кроме главного. Придерживая ладонями животик, словно он уже отяжелел, хотя ещё и намёка на его увеличение не было, я опускаюсь в тёплую воду и ощущаю неимоверное наслаждение. Наверняка сюда добавили что-то магическое, укрепляющее, возможно, какой-то эликсир, потому что тело мгновенно отходит от ломоты, набирается сил, и я чувствую себя гораздо бодрее.
Значит, и малышу это на пользу. Интересно, а у него будут глаза такие же золотисто-чёрные и реснички пушистые, как у отца?
Боже, Аня, о чём ты! Это не твой ребёнок. Ты тут лишь суррогатная мать. Вообще, пора сделать то, зачем я так сюда рвалась!
– Иден, а дайте мне, пожалуйста, чем писать и на чём писать?
– Прямо сюда?
– Да, это безотлагательно! Это очень срочно, некогда объяснять!
Юная герцогиня мчится в спальню и возвращается с чем-то наподобие записной книжки и огрызком грифельного карандаша – похожие карандаши были и у нас на Земле.
Я сажусь ровно, обмакиваю руки белоснежной тряпицей, беру пишущие принадлежности и прикрываю глаза, позволяя воображению воспроизводить мелодию, которую я так сильно мечтаю выразить на бумаге.
Рваными штрихами разлиновываю лист, делю на такты и пишу ноты, одну за одной, быстро, едва разборчиво, но вот она льётся, моя музыка, я слышу её в голове со всеми инструментами. Здесь будет лиричная клавишная партия, а тут подключатся гитары, и хоровое пение:
– О-о-о! О-йе-о!
А потом я одна фирменным горловым вибрато пою:
– “О-о-о!”
А затем подхватывает зал:
– “О-йе-о!”
Так, но тело-то у меня другое! Смогу ли я петь, как прежде?! Конечно смогу, научусь! Первый раз же научилась!
Иден смотрит на меня удивлённо, даже восхищённо и говорит:
– Какой задорный мотив, это вы в Гемшире слышали эту мелодию?
– В Зем-шире! – хмыкаю я. – Не важно, не важно, где я это слышала, Иден, просто записать нужно, пока не забыла. Вот, уберите блокнот, пожалуйста. Положите куда-нибудь в сухое надёжное место!