Мама по принуждению
Шрифт:
Мой мозг отказывается воспринимать реальность. Я не понимаю, что происходит в этом огромном, богато обставленном доме и почему его владелец ведет себя так, будто не знает, что дети нуждаются не только в игрушках и репетиторах. Адам же не совсем бесчувственный. Этой ночью он показал, что может быть нежным с ребенком, умеет искупать его, переодеть, покормить, не спать ночь, чтобы позволить мне отдохнуть. Что не так с Машей, что он не уделяет этого внимания ей?
Или уделяет, но малышке просто нужно женское тепло?
От раздумий меня отвлекает стук в дверь. Я подбираюсь вся, когда вижу Рустама. Этот человек не вызывает во мне положительных эмоций еще со времен моего похищения. Я даже подбираюсь вся, ожидая, что сейчас этот приближенный Адама выпишет мне нагоняй в его отсутствие, но нет. Вместо этого он кратко здоровается и, протягивая мне коробку, произносит:
— Адам Всеволодович просил вам передать.
— Спасибо.
Рустам ставит коробку на кровать и, откланявшись, ретируется. Ну как при дворе времен правления королевских династий, честное слово. Дворяне они, что ли, думаю про себя.
К коробке я тянусь не сразу. Вздыхаю, но все же подтягиваюсь ближе и снимаю крышку. Внутри одежда. Белье, платья, брюки, все аккуратно сложено и пошито из дорогих тканей, приятных к телу.
— Ничего себе! — Елена Эдуардовна не сдерживает восторга.
Я лишь кисло улыбаюсь. Не разделяю ее радости. Ощущение, что меня пытаются купить. Или откупиться. Когда на дне коробки я вижу айфон последней модели, это чувство только усиливается.
Глава 18
Его нет три дня.
Ровно столько у меня на плечах два ребенка. И они оба хотят внимания. Родион требует кормлений и укачиваний, а Маша сказок и разговоров. Она очень любознательна, любит танцевать и петь, что с радостью делает, демонстрируя свои умения.
Она не сидит в комнате сутками, просто в доме установлена качественная шумоизоляция, а на второе крыло почти ничего не слышно. Еще я выясняю, что ее няню зовут Анна Павловна и девочка с ней почти не общается, а за глаза, когда та отходит, называет драконихой.
— Ты не говорила папе, что она тебе не нравится?
— Говолила, — кивает Маша. — Были длугие, но они еще хуже, чем она. Нудные, скучные и неинтелесные.
— Анна Павловна тебе больше нравится?
— Мне нлавишся ты, — Маша пожимает плечами. — Можно у меня не будет няни и я буду спать с тобой, как и Лодион?
Отказать я не могу, как и согласиться, хотя очень хочется. С другой стороны я понимаю, что могу указывать Анне Павловне, но не могу принимать решение об ее увольнении.
— Машунь, нужно ждать папу. Он скажет, что мы можем, а что нет. Анна Павловна ведь работает на папу, а не на меня,
— Понятно, — расстроенно произносит она. — А папа когда плиедет? Позвони ему! — повелительным тоном произносит девочка.
— Маша! — я вздыхаю.
Ну а что я хотела? Ее научили обращаться к слугам свысока, вот и ко мне она говорит так же, хотя считает мамой. Да и, наверное, имеет право, потому что целых семь лет жила только с отцом и сейчас считает, что я ее оставила, хотя и не спрашивает, где я была и почему все это время не вспоминала о ней.
— Плости, — она виновато опускает глаза в пол. — Ты же не уйдешь?
— Машунь, я никуда не собираюсь уходить, понятно? Честно.
Сама не понимаю, что уже второй раз этими словами буквально подписываю себе смертный приговор. Я ведь действительно не смогу уйти. Развернуться, рассказать ей, что я не ее мать, и отчалить. Теперь я несу ответственность за ту ложь, в которую меня втянул Адам.
— Будем купать Родиона?
— Купать? — Маша удивленно таращит глазки и переводит взгляд то на меня, то на малыша. — Конечно, будем! — тут же кивает она. — Мне можно помочь?
— Можно.
— Ула! Мы уже идем?
Малышка оживляется, встает с кровати и начинает ходить по комнате в ожидании, пока я приготовлю ванну.
— Простите, — мои приготовления прерывает женщина из прислуги. Я не знаю ее имени, потому что нас не представляли. — Там пришла Елизавета Дмитриевна с дочкой.
— Дашка плишла? — удивленно спрашивает Маша. — А где они? Взину?
— Да. Ангелина Сергеевна, гости ожидают вас внизу.
— Меня? — удивленно смотрю на застывшую в дверном проеме женщину.
— Вас, — она кивает. — Адама Всеволодовича нет, а так как вы хозяйка дома, то… вас ждут. Я буду в коридоре, — спешит добавить она и выйти за дверь.
Хозяйка дома? С каких это пор?
— Идите, Ангелина, я побуду с Родионом, — отправляет меня Елена Эдуардовна. — ну же? Слышали? Вы хозяйка дома. Идите.
Я думаю переодеться, потому что на мне надет домашний костюм, чуть растянутый в груди, но потом передумываю и иду в том, в чем была. В конце концов, я не должна производить впечатление на соседку, которая, я не сомневалась, снова притащила свои пироги. Не могла созвониться с Адамом, что ли?
Мы с Машей за руку выходим из комнаты и направляемся вниз. Еще с лестницы я вижу высокую худощавую блондинку, которая одной рукой держит поднос, накрытый полотенцем, а второй свою дочку. Девочка тут же подлетает к Маше, обнимает ее, и они убегают, оставляя нас один на один.
— Здравствуйте, — женщина кивает и обводит меня взглядом с ног до головы.
— Здравствуйте.
— Я — Лиза, — представившись, она выдавливает милую улыбку.
— Ангелина, приятно познакомиться, — отвечаю ей любезностью.