Мама поневоле
Шрифт:
Мужчина постоянно молчал, но я и не собиралась вступать с ним ни в какие диалоги, мне просто хотелось побыстрее оказаться дома. У меня совершенно не было ни на что сил, тем более, на разговоры. Но заметив, что мы выехали за пределы Питера и направились в сторону Пушкина, я начала крутить головой, не понимая, куда он нас вез.
– Разве мы едем не домой? – спросила я слабым голосом, ощущая новую волну страха и паники.
С меня на сегодня хватит страшных потрясений, я хотела оказаться в своей и квартире и закрыться на все замки, чтобы прийти немного в себя и успокоить детей.
– Нет, мы едем в загородный дом Глеба
– Что? – потрясенно выдохнула я.
– Да, на даче прекрасный воздух, много чистого снега... Не переживайте. Вам с детьми там будет хорошо.
21. Ксения
У меня совсем не было сил спорить, но переживать – хоть отбавляй. Мы ведь только что выбрались с детьми из одной западни, а теперь отправлялись в другую?
– Ксения, – мужчина заметил мое испуганное выражение лица. – Вы в безопасности, – повторил он спокойным тоном. – Глеб Александрович распорядился, чтобы я отвез вас в загородный дом. Там просторно и хорошо.
Я уже поняла, что молодой мужчина был всего лишь исполнителем и делал то, что ему говорили. Поэтому навряд ли он станет меня сейчас слушать. Нет, конечно, он выслушает, но сделает так, как распорядился Булатов.
– Мой телефон... Он остался у людей Большакова, а мне необходимо позвонить. Можно взять ваш? – спросила я.
Мужчина поглядел на меня через зеркало заднего вида внимательным взглядом. Я рассчитывала, что запрета на звонки Булатов не отдавал, потому что Мария Гавриловна очень переживала, а я обещала ей позвонить, как только что-то решится. Надюшка успокоилась в моих объятиях, прижалась ко мне всем тельцем и положила голову на плечо.
– Можно, конечно, – спустя небольшую паузу ответил Витя и протянул мне свой телефон.
Номер Марии Гавриловны я знала наизусть, но в таком состоянии, в каком я находилась сейчас, едва вспомнила правильный порядок цифр. Когда на том конце связи послышался ее встревоженный голос, у меня сердце сжалось пуще прежнего за старушку. Она, как и я, за этот час с небольшим пережила сущий кошмар, какой бы я не пожелала и врагу.
– Да, Мария Гавриловна, это я… Вы не переживайте, со мной и детьми все в порядке. Я... – украдкой поглядела в сторону водителя, но он даже не шелохнулся и, казалось, вовсе не слушал меня и следил за дорогой.
Я поймала себя на мысли, что на второе похищение этот шаг со стороны Булатова вряд ли походил, а мужчина действительно хотел нам помочь. И я была не против увидеться с ним и поблагодарить его лично, что он так оперативно и быстро сработал.
– Вы скоро будете дома? Я хочу убедиться, что ты меня не обманываешь. Почему ты звонишь с чужого номера? Ксюша, ты говоришь мне правду?
– Все правда хорошо, Мария Гавриловна. Мой телефон забрали люди Игната. Я звоню с телефона, который дал мне человек Булатова. Он везет нас к нему... Как вернемся домой, я дам вам знать. Вы, главное, не переживайте, с нами правда все хорошо.
– Правда, Ксюша? – голос старушки дрожал, и я знала наверняка, что она плакала в эту минуту.
– Да, я говорю правду. Все с нами хорошо, – уверенно повторила я. – До связи?
– До связи, мои хорошие...
На мои слова старушке, что нас с детьми забрал человек Булатова и вез сейчас к мужчине домой, Витя никак
Надюшка и Макс заснули дорогой. От мысли, что они пережили, от картинки сжавшихся от страха детей, когда Витя выбил ногой дверь, на мои глаза навернулись слезы. Меня накрыл отходняк от случившегося, и мне хотелось плакать навзрыд. Дети были самой большой драгоценностью в моей жизни, без них бы я не смогла больше жить и чувствовать себя полноценным человеком.
Я смотрела по сторонам, примечая детали и дорогу, чтобы отвлечься от грустных мыслей и не уснуть самой. В Питере мы жили почти всю жизнь, но в этих местах я никогда не бывала. Машина повернула направо, а потом и вовсе съехала с асфальта на грунтовую дорогу, с двух сторон которой возвышались огромные ели с белоснежными макушками. Это место было похоже на сказку, которую я видела лишь в далеком детстве, когда мы выезжали всей семей в выходные покататься на лыжах.
Только после сегодняшнего ни в какие сказки я больше не верила. Я прикрыла глаза, у меня сильно кружилась голова. Я чувствовала, что Игнат хорошо меня приложил, отвесив ту пощечину, наверное, мое лицо выглядело ужасно. Но все это было мелочью в сравнении с тем, какой стресс пережили мои дети. А мой маленький взрослый сын? Он держался как настоящий мужчина и не оставил Надюшку, а успокаивал свою младшенькую сестренку... Все-таки мы с мамой воспитали славного мальчика.
Машина остановилась возле огромных ворот, створки которых в следующую же секунду поползли в стороны. Мы въехали в большой красивый двор, на территории которого расположился аккуратный двухэтажный дом. Вместо стен у него были панорамные окна. Я никогда еще не видела такой красоты и богатства. Наверное, мужчина и в самом деле был бандитом или каким-нибудь криминальным авторитетом. Ума не приложу, чем можно заработать на такие блага.
Витя потянулся к приборной панели и взял телефон в руки.
– Да, мы на месте, – четким голосом говорил он. – Нет, я бы вызвал врача, – мельком глянул на меня через зеркало заднего вида. – С детьми все нормально на первый взгляд, это женщине требуется помощь врача, возможно даже наложить швы.
Неужели я так плохо выглядела? Хотя, вероятно так оно и было, потому что чувствовала себя не лучше.
– Хорошо, понял. На связи, – закончив разговор, Витя положил телефон в карман куртки и повернулся ко мне: – Глеб Александрович прилетит ночным рейсом из Москвы. А пока весь дом к вашим услугам. Через полчаса приедет врач Ольга Романовна, она обследует вас и детей. Список необходимых вещей, продуктов и лекарств я куплю, только скажите, что нужно.
– Спасибо… – только и смогла произнести.
– Идемте в дом, я провожу.
Мы выбрались из машины, меня по-прежнему штормило и сильно кружилась голова. Я прижимала к себе спящую Надю, которая не проснулась от постороннего шума. Мне было страшно упасть, поскользнувшись на снегу. Витя без лишних слов подошёл и взял меня под локоть, придерживая все время, пока мы не дошли до входной двери. Он открыл ее ключом и пропустил нас внутрь. В моей голова была полная каша, а в каждой клетке тела чувствовалась усталость. Я и давно не ощущала себя такой разбитой и вымотанной.