Мама. Леля. Грибное лето
Шрифт:
«Да, так и сделаю», – решила Светлана.
На последней перемене она зашла в учительскую.
– Светлана Александровна, можно вас на минутку?
В дверях стоял мальчуган из ее класса, Андрюша Седов, и таинственным движением указательного пальца приглашал учительницу выйти в коридор.
– Зайди, Андрюша.
– Нет, вы, пожалуйста, сюда пойдите.
– Да в чем дело?
Светлана подошла к нему. Чистенький, аккуратный, очень вежливый, с глазами мечтателя и фантаста. Учился Андрюша очень хорошо. Каждую
– Светлана Александровна, я проглотил кнопку!
– Что, что? – не поняла Светлана. – Какую кнопку? Как ты мог ее проглотить?
– А мы играли. Ловили их ртом.
– Постой, объясни, какую кнопку? Которой платье застегивают?
– Нет, которой прикалывают бумагу.
– Так ведь она же острая! – сказала Светлана с испугом.
Таким же испуганным голосом Андрюша ответил:
– Да.
– Пойдем к доктору. Больно тебе?
– Было больно, когда она шла. – Андрюша провел пальцем по горлу и ниже – к животу. – Теперь не больно. Только вы маме моей, пожалуйста, не говорите.
Они быстро спускались с лестницы.
– Как же можно не говорить? Почему не говорить?
– А то она будет волноваться.
«Любопытно, – подумала Светлана, – до чего же заботливый у этой мамы сын!»
Ей вспомнилась Андрюшина мать – она приходила на родительское собрание. Сидела в стороне, очень скромная, с милым и тонким лицом. Принимая Андрюшин табель, улыбнулась счастливой, гордой улыбкой. Кажется, у нее еще один мальчик, в девятом учится, и тоже отличник. А мужа нет. У половины ребят в классе нет отцов.
Школьный врач посоветовал идти в районную поликлинику к хирургу и сделать просвечивание. Кроме того, есть кашу, вообще мягкую пищу.
Андрюша спросил обреченно:
– Что же теперь? Резать будут?
– Нет, ты скажи: кто, кто придумал такую нелепую игру?
Нелепый вопрос учительницы, разумеется, остался без ответа.
Светлана решила начать с поликлиники, а потом уже перейти к мягкой пище.
Хирург дал направление на просвечивание, написал даже не по-латыни «cito!», как на рецептах пишут, а русскими буквами «срочно!». Андрюша прочел вверх ногами это слово, глаза его расширились.
Очутившись в могильной тьме рентгеновского кабинета, Андрюша струхнул еще больше и вцепился в Светланину руку. Рентгенолог в белом халате, слабо освещенный своей маленькой лампочкой, прочел записку хирурга, пожал плечами и сказал низким голосом:
– Разденься.
Принимая от Андрюши пиджачок, пионерский галстук и рубашку, Светлана поясняла, уже в третий раз:
– Понимаете, какая история вышла…
– Да, да, – кивал большой головой рентгенолог, – здесь все написано.
Большими ловкими руками он вертел тонкую Андрюшину фигурку туда и сюда.
– Стань ближе. Подними обе руки к голове. Вздохни…
Возвращаясь к своему столику, негромко сказал:
– А у парня-то две кнопки.
И стал быстро-быстро писать свою резолюцию на листке бумаги, который, казалось, сам немножко светился в темноте.
– Андрюша, как же так? Ведь ты говорил, что одну кнопку проглотил?
Андрюша молчал.
Вернулись к хирургу. Он спросил Светлану:
– Это ваш брат?
– Нет, мой ученик.
Во взгляде старичка доктора ей почудилось неодобрение. Вот, мол, чему учат ребят в школе!
Опять выслушали совет относительно каши. И – последить за судьбою кнопок.
На обратном пути Андрюша вдруг сказал:
– Другая кнопка – это еще в воскресенье.
– Говорил ты кому-нибудь о ней? Ходили к доктору?
– Нет.
– Но почему же?!
– Ведь это было в выходной день. Вам я не мог сказать.
– А маме?
– Мама стала бы волноваться. Вы ей, пожалуйста, ничего не говорите, Светлана Александровна!
Светлана отвела Андрюшу в буфет и поручила его заботам буфетчицы Нюры, а сама поднялась на четвертый этаж. Девятые – во вторую смену… Сейчас у них урок кончится.
В коридоре Светлана спросила у ребят, где Вадим Седов из девятого «А».
Высокий красивый парень, стоявший у двери класса, громко позвал:
– Вадим! Тобой интересуется очаровательная девушка!
Он не мог не знать, что Светлана учительница, так как девочки из комсомольского бюро, поздоровавшись с ней, назвали ее по имени и отчеству.
Чуть покраснев, Светлана ждала Вадима.
Он был очень похож на Андрюшу. Такой же скромный, вежливый, большеглазый. Светлана вспомнила, что видела его в комитете комсомола.
Не хотелось говорить под взглядом того, стоявшего у двери. Она попросила Вадима спуститься в буфет. Ее тронуло, как близко к сердцу принял всю эту историю старший брат.
«Приятный парень», – подумала она.
– Понимаете, он просит ничего не говорить вашей маме. Но ведь нельзя же не рассказать! Или ваша мама болезненная очень? Если у нее что-нибудь с сердцем…
– Нет, нет, – сказал Вадим, – просто она всегда очень расстраивается. Видите ли, мама нас очень любит.
– Вы-то сами говорите ей, когда что-нибудь с вами случается?
Вадим ответил голосом покорного сына:
– Я-то обо всем говорю.
У него был очень озабоченный вид.
Светлана вдруг засмеялась:
– Мне кажется, что с вами, Вадим, ничего такого экстравагантного случиться не может!
Он ответил без улыбки:
– Надеюсь, что да.
Андрюшу они застали за второй тарелкой манной каши.
– Как же это тебя угораздило, Андрюшка? – с упреком спросил Вадим.
Было решено, что Светлана проводит Андрюшу домой и расскажет обо всем его маме.