Мама
Шрифт:
— Видали? — подал голос Анри.
— Никитинщина какая-то, — хмуро заметил Слава.
— Чего? — не поняла Эл.
— Был такой писатель в свое время, Юрий Никитин, — поделилась познаниями Жанна. — Сперва писал сказки про варваров, магов и драконов, потом начал писать всякую ерунду про американцев, пытающихся захватить Россию. Правда, вертолеты ВВС Соединенных Штатов у него, кажется, над российскими лесами не кружили. Кстати, а где он сейчас, интересно?
— Кто? Никитин? Умер.
— Пал смертью храбрых?
— Нет, — покачал
— Не понимаю, — задумчиво произнесла Эл. — Зачем писать книжки, да еще про такую откровенную ерунду.
— За деньги, — обрубил Слава.
Анри косился на них с подозрением, наконец, не выдержал.
— О чем вы говорите? Какие писатели? Какие книжки? Вертолет то настоящий. И искал он нас.
— Боишься? — не преминула подколоть Жанна.
— При чем здесь боязнь? — поморщился сутенер. — Но голым задом на ежа бросаться глупо.
Слава резко посерьезнел. Не говоря ни слова и не дожидаясь остальных, пошел вперед. Француз и женщины поспешили следом. Анри забежал чуть вперед. Шел теперь рядом с беспредельщиком, заговорить первым не спешил, но ждал, что тот скажет. А Слава шел молча.
— Искали нас, наверняка, — выдавил он наконец. — Значит, мы подбираемся к чему-то более-менее значимому, раз они так всполошились.
А может, они оживились лишь из-за разнесенного блокпоста. Фигня, американцы блокпосты на ровном месте тоже не ставят. Особенно в чужой стране. Или они эту страну уже своей считают? Господи, что же происходит? Где мы живем и по чьим законам? Кто правит этим бесправием?
Сумасшедший дом. Сперва Славе казалось, что даже при самом антиглобалистическом настрое никто не сможет спорить с тем, что миром правят деньги. Оказалось ерунда это все. Мультимиллионеры земли русской вдруг куда-то подевались в одночасье, а простой народ в большинстве мест, в которых ему доводилось бывать, в качестве универсального средства обмена пользовал далеко не деньги. Но как так получилось?
И откуда теперь взялись американцы? Решили заняться самозахватом? А что, святое дело. Если ты делаешь вид, что чинишь забор, а соседа нет дома, не грех передвинуть этот забор на пару метров. А в России хозяев дома нет. У матушки-Руси в очередной раз крыша поехала. Чердак потек. Ее хлебом не корми, дай только разыграть очередной исторический спектакль.
Эх, и если бы спектакль. Если бы театральная постановка. А то ведь чаще всего режиссер этой постановки выходит в буфет кофею попить, а артисты играют как умеют, без режиссуры, превращая театр в балаган. Многомиллионный по метражу и народонаселению театр абсурда, клоунады и трагедии в одном флаконе.
25
Хозяин сидел в кресле, под пледом. Навстречу генералу не встал, всем видом показывая, что нездоров. И душевно, и
— Что-то случилось, Грегори? — по-свойски как-то, по-домашнему поинтересовался хозяин.
Макбаррен покосился на стоящего у дверей араба. Мамед замер, словно изваяние, на роже хитрого араба невозмутимость такая, словно он и впрямь был выточен из камня и на мирские реалии ему наплевать. Хозяин успокаивающе кивнул, мол, при этом можно говорить все. Но вслух произнес совсем уже не деловую фразу:
— Чаю хотите?
— Нет, — оторопел генерал. — Спасибо, я воздержусь.
— Как знаете, — пожал плечами хозяин. — А я, с вашего дозволения, выпью. С некоторых пор питаю слабость к хорошему чаю, хорошему кофе и хорошему табаку. Странно, правда? Раньше вот предпочитал хорошее пиво и хороший коньяк.
— Только русские могут пить коньяк с пивом.
Генерал поймал себя на том, что его уводят в сторону от главной темы и подготовленная речь и нападки уже не столь актуальны, сколь казалось, когда он злой шел по коридору к этому чертову русскому.
Для того чтобы воевать с сумасшедшим, надо самому быть немного чокнутым, напомнил себе Макбаррен.
— Так что случилось? — миролюбиво поинтересовался хозяин, наливая чаю.
— Нападение на седьмой блокпост. Вы об этом не знали?
— Я об этом не знал, — спокойно отозвался хозяин.
— Так сообщаю вам, что на седьмой блокпост совершено нападение.
— Нападение отбито? — прихлебывая из чашечки, полюбопытствовал хозяин.
— Нет.
— Ваши потери?
— Пятеро рядовых и сержант. Десантники.
— Прекрасно. А со стороны нападавших?
— Машину расстреляли, трупов не обнаружено.
— Нападавшие отступили?
Макбаррен поежился. Весь разговор пошел совсем не так, как планировалось. Он шел ругаться, он шел нападать, но наткнулся на больного старика, на которого нападать как-то… стыдно, что ли. Дал поблажку. И что же? Сперва беседа превратилась в допрос, а теперь…
— Предположительно их четверо. Нападавшие не найдены. Пока. Но по некоторым данным это русские, поэтому хотелось бы объяснений от вас, — попытался выправить ситуацию генерал.
— От меня? — искренне удивился хозяин. — А я-то тут при чем? За охрану территории отвечают ваши люди. Так?
— Но нападали русские!
— Да вы что? — брови старика взметнулись вверх. — Это в России то? А я думал, уругвайцы.
Генерал напрягся. Лицо его приобрело пунцовый оттенок, на шее вздулись жилы.
— Ваш тон мне кажется неуместным. В любом случае, я отправил подробный отчет президенту Левински, и если…
— Вы хотите меня напугать? — поинтересовался хозяин, отставляя пустую чашку. — Напрасно. Вина в случившемся исключительно ваша. Если у президента Левински на этот счет свое мнение, то я готов поговорить с ним лично. С ним, но не с вами.