Мама
Шрифт:
– Криладор?
– переспросила я.
– Обезболивающее?
– Да, - кивнул наш судмедэксперт.
– Только его доза очень велика для собаки. Ей вкололи кубиков тридцать, не меньше. Как слону.
– Ого!
– У криладора есть побочное действие - в большом количестве он вызывает паралич, - объяснил Шер.
– При этом сознание остается сохраненным. Так что, ребята, если вам доктор пропишет этот препарат, принимать его нужно строго по рецепту.
– То есть тот, кто убил этого дога, прежде чем распороть ему брюхо, сначала его обездвижил, - пробормотал
– А смысл? Криладор, конечно, продается в аптеках, но стоит очень даже прилично. Почему же он не усыпил собаку каким-нибудь более дешевым рометаром или этаминалом?
– Наверное, ему надо было, чтобы собака оставалась в сознании, - предположила я.
– И при этом не лаяла, не кусалась и не бегала.
– Думаешь, ритуальное убийство? Жертвоприношение?
– Сомневаюсь. При жертвоприношении обычно вырезают сердце, а здесь - желудок.
– Ну и что? Может, этого пса посвятили какому-нибудь особенному демону, которому больше нравится пищеварительная система. Помнишь, в прошлом году мы накрыли группу сектантов, которые резали обезьян из нашего зоопарка? Они им вместе с сердцем удаляли еще и печень.
Такое забудешь!
– Тем более, это одна из моих версий.
Мы дружно обернулись и обнаружили у открытой двери Алефа Кина, одного из следователей нашего отдела. Который, собственно, и занимался делом убиенных животных.
– Не знаю, Ал, - скептически сказала я.
– По мне, так это кто-то ушлый хочет увести следствие в сторону, чтобы не обнаружилось что-то более серьезное.
– Ви, это точно не наркоторговцы, - сказал Алеф.
– Я не утверждаю наверняка, что зверей убивают чокнутые сектанты, но эта версия мне ближе всего. Обрати внимание - тела находят раз в четыре дня уже третий месяц.
Ну да, распоротых кошек и мелких дворняжек нам ребята из отдела инцидентов не передавали, думали, что это ерунда. А потом, когда собаки стали крупнее и нарисовалась четкая система, забили тревогу - уж очень это было подозрительно. И противозаконно.
– Я все выходные провел в городской библиотеке, - продолжил Ал, - и выяснил, что у некоторых языческих культов, начиная с февраля, идет период так называемого активного поклонения божеству. С жертвоприношениями. И жертва приносится раз в четыре-семь дней.
– Ал, я не против этой версии. Проверяй ее, конечно. Просто меня все никак не покидает ощущение, что мы что-то упускаем.
– Ви, не бери в голову. Разберемся, не впервой. Я, собственно, зачем пришел. Мэт, собирайся, поедем еще раз осмотрим место, где нашли этого дога. И Леонарда с собой прихвати, нам его помощь тоже понадобится.
Как только за ними закрылась дверь, у Шеридана зазвонил стационарный телефон.
– Литт слушает. А, это ты... Да, у меня. Ага. Ви, тебя у кабинета ждет посетитель. Лео сказал, что это прекрасная юная особа.
Я задумчиво кивнула и отправилась из катакомб Шера к себе на второй этаж - к свету, теплу и юной прекрасной барышне.
Пока поднималась по лестнице, все думала о несчастных собаках.
Было в этом деле что-то цепляющее, не дающее покоя. Я, конечно, по специализации
Алеф, конечно, прав, не было еще у нашего отдела таких дел, с которыми бы мы не разобрались. Но поговорить с Кином стоит. Все-таки последние две собаки - не безродные дворняжки, а вполне себе породистые и, скорее всего, домашние. А раз они домашние, значит наверняка стоят на учете в городской ветеринарной клинике, ведь прививочный календарь таких животных ведется очень строго. Если же они не наши, значит надо затребовать у единой администрации порта и вокзалов информацию о всех прибывших пассажиров с собаками.
Впрочем, Кин наверняка все это уже сделал, все-таки въедливость и скрупулёзность - главные качества его характера...
Дама, ожидавшая меня в кресле у дверей кабинета, действительно была очаровательна - с чудесными пепельными кудряшками, лучистыми голубыми глазами и совершенно потрясающей резной тростью. На вид я дала бы ей лет семьдесят, не меньше.
Но к Лео я - без претензий. Он всегда говорил, что женщина остается юна и прекрасна до самого конца, даже если этот конец настанет, когда ей исполнится двести лет.
– Добрый день, - поздоровалась я с посетительницей, пропуская ее перед собой в кабинет.
– Чем могу быть вам полезной?
– Госпожа кеан, у меня беда, - со вздохом ответила старушка, скромно присев на стул для посетителей.
– Я знаю порядок обращения в УСП, и никогда бы не побеспокоила вас лично, но моя проблема не требует отлагательства.
Да-да, порядок. Приди в главный корпус управления, письменно изложи суть своего дела, зарегистрируй эту бумагу у дежурного сотрудника, получи от него направление с именем следователя, потом приди в наш корпус, заблудись в наших коридорах, обратись к первому попавшемуся тебе человеку, получи помощь, познакомься со следователем, устно изложи ему суть твоей проблемы, выброси полученную от дежурного бумажку в урну.
Собственно, поэтому наши клиенты предпочитают в главный корпус УСП не ходить вовсе, и сразу идут к нам. Благо, мы принимаем всех и никого не выгоняем.
– Слушаю вас, госпожа...?
– Меня зовут Вита Лорден. Видите ли, госпожа кеан, у меня год назад умер муж. Люди мы пожилые, и ничего странного в этом нет. Тем более, незадолго до смерти он простудился и сильно заболел. Но дело в том, что через месяц после смерти мужа признаки этой болезни появились у моего зятя - еще вполне молодого крепкого мужчины. Он проболел две недели и тоже скончался. Спустя два месяца точно также заболела и умерла его жена - моя дочь. А несколько недель назад я похоронила еще и сына с невесткой. Госпожа кеан, у меня на руках остались две маленькие внучки. И пять дней назад старшая начала кашлять точно так же, как ее родители и дед. Я страшно испугалась, повела ее к врачу. Он диагностировал тот же самый недуг.