Мамалыжный десант
Шрифт:
Конечно, автомат Иванова оказался в полном порядке. Не тот был человек, чтобы незаряженное оружие оставлять. «Штурмгевер» мигом заткнул стрелка внизу.
– Граната осталась? – прохрипел Тимофей.
– Во! – Жора протянул «лимонку». – Только они шибко ниже упрыгивают.
– Башку отодвинь!
Тимофей отсчитал «и раз-и-два» столкнул рубчатый кругляш вниз. Не особо далеко улетела, осколки хорошо разошлись, нижнюю площадку плотно задели.
– Уходим! Живо! – орал Земляков от ворот.
Бойцы рванули к воротам, Жорка хоть и коротконогий, не отставал. Сквозняк
– Запрыгивайте! – рыкнул Земляков, выпуская очередь по лестнице у шахты. «Опель-Пежо» уже двигался, Тимофей с разбегу слетел с пандуса на задний борт, рядом упал сапер. Быстроногий переводчик уже был рядом, сиганул на машину как заяц. Водитель тут же дал газу, машина рванула вдоль путей – разумно, напрямую к воротам сворачивать опасно – накроют из цеха.
Тимофей пытался держать на прицеле выход из здания, но там никого не было. Снова кружился вялый снег, не очень яркий дневной свет больно резал глаза, громыхало артиллерией где-то западнее заводской территории. Сержант Лавренко осознал, что сидит на чьей-то неподвижной ноге.
– Ох, Егор Дмитриевич…
– Наповал. Первым же выстрелом, – вздохнул сапер. – Они с фрицами нос к носу столкнулись.
– Это на лестнице? – угрюмо спросил Земляков, менявший «рожок» в автомате.
– Ну. Немцы, видать, тоже не ждали. Колька за автомат успел схватиться, а Дмитрич вот…
– А капитана нашего тяжело? – спросил Земляков, не скрывая тревоги.
– Да как там рассмотришь… крепко задело, наверное. Он прикрывал, когда мы последний ящик волокли. В бок и ногу, кажется. Мы сразу на машину, орем – к воротам отъезжай. Сергеев и рванул. Вон они…
«Додж» прятался в проезде у заводских ворот. Водитель склонился в кузове, белел вскрытый бинт…
– Тима, займись. У тебя ловко выходит. Если капитана тяжко, мы сразу уйдем, – торопил Земляков.
– Понял.
Капитана действительно задело тяжело: дважды в ноги, руку, сбоку под кирасу тоже пробило. Тимофей бинтовал, перетягивал жгутами – очень удобная резиновая штука из столичных запасов, только один жгут сразу порвался, пришлось ремень от автомата использовать. Капитан был без сознания, на губах кровь – легкое определенно задело.
– Мы сразу в госпиталь, – раздавал беглые распоряжения Земляков. – Сашка, Жора – вы к штабу полка, там ждите «додж». Если какой умник документацию на самокрутки потянет – лапу прострелите, я за то охотно отвечу.
– Что ж мы, без понятия, что ли? – сказал Сашка.
– Потому и доверяю. Всё – езжайте. Тима, что там?
– Тяжелый, но вытащите. Наверное, вытащите. Только побыстрей надо.
– Постараюсь. Спускаем, бойцы.
Капитана положили на холодную мостовую, прямо очень не хотелось, но было понятно, что так и надо. Земляков сделал укол, принялся разоружаться, кидать в кузов стволы и амуницию.
– Ждите, скоро буду. Тима…
– Все сохраним, уберем в сухость и целость.
– Именно. Всё, езжайте. Если что – сразу в Армейский отдел!
«Додж» выкатил за ворота и Тимофей сказал:
– Стой. Подождем пять минут, мало ли… Вдруг
– Подождем, – согласился водитель.
Сидели в тишине, Тимофей набивал диск – поглядывал за ворота на заводские здания – там движения не наблюдалось. Закрыв крышку магазина, сержант Лавренко проверил оружие и сходил за ворота.
Пусто. Только валялся изящный перочинный нож. Не иначе как товарищ Земляков в заводской канцелярии тоже прибарахлился. Хорошо хоть не забыл в кармане. Тимофей забрал нож и вернулся к машине.
– Потеряли? – спросил Сергеев, глядя на сувенир.
– Угу. В следующий раз передам. Поехали, Сергеич.
У штаба полка встретили машины с прицепленными тяжелыми минометами – меняла позиции минометная артиллерия
– Продвигаемся всеж потихоньку, – пробормотал Сергеев. – Тима, спросить-то можно? Товарищ Иванов – что? Убило?
– Не, ранен. Но как оно обойдется, я не знаю.
– Ну, и то слава богу. Я уж думал… Тут ведь и не спросишь лишний раз.
– Да ну, ты уж совсем… Спрашивай. Как говорит командование: «умные вопросы можно задавать». Ответ на них получаем раз через десять, так никто и не обещал в полном курсе держать. Слушай, вода-то у нас есть?
– Чего ж нет? Я хоть и водитель тыла, но необходимости боя знаю.
Тимофей пил, поглядывал на кузов, доверху заваленный бумагами, узлами и ящиками. Порядком помятые и растрепанные, припорошенные снегом, солидного впечатления они не производили. Нужно как-то подсушить и упаковать поприличнее. Наверное, какие-то правила и наставления на этот счет имеются, но таким тонкостям товарища Лавренко пока не обучили.
12 января продолжались бои за кладбище Керепеси, и здесь, и у Народного парка, контратаки противника достигли частичного успеха. У Артиллерийских казарм удалось окружить немецко-мадьярскую боевую группу. В Буде, южнее Орлиной горы, наши наконец прорвали оборону противника. Попытка атаковать вдоль набережной Лагимаманьоша к успеху не привела.
Люфтваффе произвело 17 транспортных вылетов для снабжения окруженной группировки (два «юнкерса» сбито). За сутки нашими войсками занято 126 кварталов.
Севернее Секешфехервара танки противника остановлены, продолжаются тяжелые бои.
18. Эпилог
Тогда старший лейтенант Земляков прибыл в Будапешт ровно через двое суток. Остатки оперативной группы успели перенести бумажную добычу в контору, самые мокрые документы Тимофей развесил на веревке, остальное разложили поаккуратнее. Хлопотное дело – бумаг, как ни крути, уйма, некоторые чертежи и кальки сугубо неформатного калибра, вообще не знаешь, как их пристроить.