Мамалыжный десант
Шрифт:
– Вот, есть же в тебе капля сознательности! – одобрил Тимофей. – Тебя вообще как зовут? Имя, говорю, есть? Мария, Полина, Изабелла?
– Лиз.
– О, понимаешь? Это хорошо. Только как-то по-детски и укороченно именуешься. Лиз – это, наверное, будет Лизавета по-нашему?
– Можно, – признала задержанная, пытаясь трясущимися руками убрать с лица локоны. Надо же, дрожит, а о наведении красоты не забывает.
Тут внизу громыхнуло, и Тимофей о наблюдениях за рыже-задержанными временно забыл…
Немцы,
Тимофей, кашляя, вернулся на основную позицию. Рыже-задержанная тоже кашляла, утирала нос крошечным платком.
– Ты бы тряпку побольше взяла да лицо замотала, – посоветовал Тимофей. – Снизу что-то дымом прет. Разгорится, совсем несладко будет.
– Немцы потушат. Думают, полковник здесь, – вполне внятно и чисто по-русски прокашляла задержанная.
– Значит, понимаешь по-нашему, – без особого удивления кивнул Тимофей.
– А что мне еще остается, дурак ты такой?! Мне ж амба теперь. Вот чего вам бриттами или греками сюда не прийти, а?! – зачастила рыжая.
Изумиться странным требованиям к национальностям Тимофей не успел: раму окна стукнуло разок, сразу другой, и по полу покатилась «колотушка». На звуки болтовни немцы с улицы очень ловко закинули.
Нужно признать, болтливая задержанная медлить не стала – в коридоре под стену упали уже вместе. Сержант Лавренко счел, что прикрывать автоматом обе головы в данной ситуации будет не никчемным донжуанством, а логичным контрразведывательным маневром.
Громыхнуло. На головы посыпались штукатурка и куски лепнины.
– Ты лучше шепотом болтай, целей будем, – посоветовал Тимофей в ухо разнервничавшейся задержанной.
Та согласно закивала.
– Во двор лезут! – крикнул Шелехов.
– Да и тут тоже, – откликнулся Тимофей, торопясь к окнам.
Немцы атаковали с двух сторон, вздумав прощупать гарнизон и со стороны дворового тыла. Открыл стрельбу с крыши Сречко, старший лейтенант удерживал лестницу. Тимофей с болью в сердце швырял гранату за гранатой: саквояжик уже показывал дно.
Подползая к боезапасу за очередной «колотушкой», Тимофей увидел задержанную – та выудила из саквояжа наган и пыталась взяться за оружие поосмысленнее.
– А ну-ка положь! – строго сказал сержант Лавренко.
– А иди-ка ты на… – зашипела девица. – Вас мало, а мне из-за этого мальства подыхать задешево?! Боши не пожалеют. Раз наполовину русская, да с вами… На лоскуты раздергают.
Она поползла на коленях к окну, двумя руками взвела курок нагана, не глядя пальнула за подоконник. Ну, все же относительно
Отбились. Немцы настрой потеряли: у них раненый кричал просто жутко, безостановочно, наверное, живот разодрало. Прошелся по окнам пулемет, наступила пауза.
– Патроны давай! – деловито потребовала красавица, выбивая из револьвера пустые гильзы.
– Папаня небось из белых? – догадался Тимофей, роясь в саквояже.
– Еще чего. Меня мамка учила. И она не из белых. Мы всегда были вне политики!
Патроны нашлись, их экономный Торчок в тряпицу завернул.
– Ты, Лизавета, экономнее, – сказал Тимофей, дозаряжая в запасной диск последние автоматные патроны. – Наверное, тебе действительно к фрицам попадать совсем ни к чему. Извини, сложилось уж так.
– Да… они меня… опять заловят, я их… – Рыже-задержанная, раз уж заговорила, крыла хриплым матом через слово.
– Тима, чего ты там так расходишься? – удивился с лестницы старший лейтенант. – Отбились, переведи дух, подумай о хорошем. Или с автоматом что?
– Да это не я. В смысле, с автоматом нормально, а ругается задержанная, – пояснил Тимофей. – Она наполовину русская, и…
– Я, товарищи, тоже сейчас материться буду, – сказал из дальней комнаты Шелехов. – Меня, кажется, задело.
Ранен радист был не то чтобы тяжело, но неудобно. Пробило левую кисть, рука вышла из строя. Тимофей быстро наложил повязку, остатком бинта замотал собственные порезы.
– Значит, так. Вы прорываетесь по крышам, я прикрываю, – безапелляционным тоном сообщил Нерода.
– Одному прикрыть не выйдет. Нужно и дворовых прижать… – начал Тимофей.
– Рот закрой, Лавренко! Распустился рядом с этой сомнительной девицей. Все у меня выйдет, и даже с лихвой. Если вы успеете, – намекнул старший лейтенант.
– Собьют нас с крыши, – справедливо предрек югослав. – Нужно тут держать.
– Не собьют. Будет отвлекающий маневр. Я детонаторы поставил, те, что в грузовике. Заряд в кузове серьезный, фрицам мало не покажется, – сказал Нерода.
– Так и вас убьет же, – пробормотал радист.
– Это мы еще посмотрим, – рявкнул командир группы. – Лавренко, принимай командование. Остальные – на чердак. Бегом!
Бойцы подчинились. Тимофей принял штурмовой автомат [39] от командира и прямо спросил:
39
Здесь и далее штурмовым автоматом именуется StG 44 (нем. Sturmgewehr 44) – 7,92-миллиметровая штурмовая винтовка образца 1944 года.