Мамба в Афганистане
Шрифт:
Я не слушал разговоры духов у костерка. Понимал я их плохо, а дело делать надо. Болтают, значит ни на что другое внимания не обращают. Наготове в руке у меня лежал второй пакетик дистанционного яда, но, как назло, ветер дул не в ту сторону.
Я сначала хотел всех расстрелять, но решил подбавить вопросов к их смерти, а то банально всё. Пусть сдохнут как шакалы у своего логова, а не как волки в бою. Из-за неудачного направления ветра пришлось крадучись заходить с обратной стороны. Но вот разорванный пакетик попал в струю воздуха,
Немного не повезло, и микроскопическая часть порошка попала на меня, но противоядие находилось на поясе. Один быстрый вдох другого порошка, и удушье постепенно сошло на нет. Опасное это дело: травить ядами, но при определённой сноровке весьма выгодное.
Пришлось немного отдышаться после порошка, за это время все душманы отправились к Змееголовому. Я не забывал проговаривать формулу дарения. Пусть вкусит «достойных». Наскоро обыскав трупы, я покидал в мешок магазины с патронами, а в поясной мешочек спрятал найденные пачки афгани.
Трофеем моим также стали гранатомёт и пулемёт РПК — 7,62, опять же «китаец», но неплохого качества. Всё равно к «Брену» патронов не осталось. Нагруженный донельзя, я отправился обратно и, сгрузив барахло у скалы, пошёл за помощью. Добравшись до своих, сразу принялся командовать.
— Хватит дурака валять. Все, кроме тяжелораненых, за мной, за трофеями.
Моё появление напугало басмачей. Оправившись от неожиданности, со мной пошло четверо. Мы забрали всё, что смогли унести за один раз. Нагруженные оружием, пришли в свой лагерь и стали делить трофеи, пока те же четверо отправились за второй партией. Закончив разбор трофеев, стали готовить караван к отъезду домой. Раненого ослика перевязали и, загрузив животных ранеными и оружием, отправили домой.
С ними пришлось также отправить оба пулемёта и кучу другого оружия. Зато у меня остался гранатомёт, и у каждого был теперь нормальный автомат, а не дешёвая поделка. Саид оставил себе СКС и отказался от АКМа. Побитый боем, но ещё живой «Брен» тоже поехал домой.
Остаток ночи мы провели спокойно, жарили ослятину и присматривали место для днёвки. Дальше идти я планировал ночью, если не случится ничего экстраординарного. А оно обязательно случится, в этом я был уверен на все сто процентов.
Рябой Али сначала с удивлением, а потом и с раздражением выслушивал доклад своих людей. Что за хрень творится у него в ущелье? Придётся завтра идти самому к месту боя и ловить этих калашей. Ничего, он лично каждому вынет кишки из живота и отрежет всё лишнее, а трупы бросит на съедение стервятникам.
Но это следует делать с утра, а не на ночь глядя. Никуда они не сбегут. Наверняка у них есть и раненые, да и вообще, от Рябого Али ещё никто не уходил, не уйдут и эти.
Ночью не спалось, молодая жена не радовала, пришлось её выгнать из постели, чтобы не раздражала.
Уже перед самым выходом снова пожаловал американец.
— Я слышал, ночью шёл бой. Хотелось узнать, кто же победил?
— Мы, — не задумываясь ответил Али. — Много трофеев получилось, и я собираюсь взять с собой ещё людей, чтобы всё прочесать. В ущелье укрылось несколько калашей, трудно будет их быстро найти. Ущелье слишком большое, а людей не так уж и много. Скоро ты увидишь их головы у меня во дворе!
Американец усмехнулся.
— Ну, успехов! Вечером я к тебе зайду, чтобы узнать, кто же это так упорно шёл к русским.
— Хорошо. Если я вернусь к вечеру.
— Ну или с утра. Мне всё равно отчёт надо предоставлять начальству, иначе тебе не видать оружия и ещё одной партии миномётов, да и стингеры слишком дороги, чтобы раздавать их каждому полевому командиру.
Али скрипнул зубами.
— Я не каждый! Сегодня я принесу тебе головы этих людей, чтобы ты сам у них спросил, кто они и куда шли.
— Мне достаточно информации из твоих уст, я не желаю ждать ответов от отрубленных голов.
— Я тебя услышал, американец, но мне пора. Встретимся завтра! — Али отвернулся и прошёл мимо Бена к своим людям. Американец посмотрел ему вслед и громко хмыкнул.
Ну да, как же, всех победили. Такая пальба шла полдня до самого вечера, как бывает при штурме сильно укреплённого противника, а не жалкой банды. Посмотрим, что предъявит Рябой Али, тогда и вывод сделаем… Бен пошёл к себе.
Главарь моджахедов в крайне раздражённом состоянии подошёл к своим воинам и рявкнул приказ. Через несколько часов они уже приближались к стоянке близ места боя, где должен был находиться в ожидании его отряд. Но никто их не встретил, кроме звенящей тишины. Поневоле все ускорили шаг, и их глазам открылась страшная картина разгрома.
Первым делом Али услышал назойливый шум кружившихся над трупами мух. Их привлек запах смерти. Несколько чёрных грифов, шумно хлопая огромными крыльями, взлетели с истерзанных их клювами трупов моджахедов.
Рябой Али опешил от увиденного. Перед ним внезапно открылась вся неприглядная картина массовой смерти. Вокруг давно потухшего кострища лежали его люди, убитые неизвестным оружием. Лица были искажены масками ужаса и удушья, как будто их кто-то душил огромными пальцами.
У некоторых было исцарапано горло, разодраны в кровь губы, виднелись синяки в виде отпечатков пальцев, похоже, от их собственных рук. Но большинство умерло быстро.
— Дэвы! Что здесь произошло? Не иначе сам дьявол проник в лагерь!