Мамба в Афганистане
Шрифт:
Повисла долгая пауза. Из темноты послышался влажный вдох чего-то или кого-то непонятного и пронёсся тоскливый крик неизвестной мне ночной птицы.
Тану съёжился и опустил глаза. Повисла тишина. Нарушив молчание, Саид проговорил.
— Аль-Шафи, мы знаем, что ты честен со всеми и справедлив. Ты всё найденное не заберёшь себе, а поделишься со своими спутниками.
— Твои слова золото, Саид. А слова Тану как белый жемчуг, который в любой момент готов пожелтеть и стать чёрным. Я никогда не бросаю слова на ветер. Если я обещал, я всё выполню, и выполню всегда. Если это было бы не так, сейчас я не сидел
— Молодость и любовь бьёт ему в голову, Аль-Шафи, прости его.
— Пока не за что его прощать. Пусть докажет свою преданность. Тогда, даже если мы ничего не найдём, я заплачу для него любой калым, как за Ани, так и за любую другую. Всё в твоих руках, Тану, всё в твоих руках.
— Ты, обещаешь, Аль-Шафи? — воспрял духом Тану.
— Я не обещаю, я так сделаю.
— Вот видишь, Тану, — включился в разговор Саид. — Мы теперь все в одной команде. Если кто-то из нас сделает неверный шаг, погибнут все, никто не спасётся.
— Я понял, Аль-Шафи. Я понял, Саид. Вы можете рассчитывать на меня так же, как на себя. Я не подведу.
— Посмотрим. Уже стемнело. Пора отдыхать. Завтра пойдём вон к тем пещерам, но сначала покопаемся в ближних развалинах. Быть может, и здесь что-то нужное найдётся. Ночь разбиваем на три части. Первым дежурит Тану, затем ты, Саид, и последним я. Отдыхайте.
Расстелив на камнях кошму и подложив под голову мешок, я уставился в ночное небо. Разреженный воздух на высоте словно придвигал звёзды ближе, дабы они своим мерцанием умиротворяли путника. Получалось же ровным счётом наоборот. Звёзды меня раздражали, и вообще, не люблю я звёзды, я люблю солнце, солнце… Введя себя в транс, я готовился встретить Змееголового.
В этот раз полыхнуло не так сильно, как в прошлый. За мгновение до появления Змееголового на мысленный взгляд словно опустили сварочную маску. Яркий свет теперь смотрелся очень приглушённо.
— Мамба, наконец, ты вызвал меня с моим новым другом!
— В смысле, наконец? Я тебя звал несколько раз, но ты не приходил.
— А, ты насчёт души глупого главаря?! Так ничего интересного в нём не оказалось, обыкновенный душегуб с манией величия. Да мне и не важно качество, меня интересует количество. На этот раз ты меня порадовал. Каждую ночь отправлял по десятку, а то и по два душ. Интересная затея с колодцем: они, пока разобрались, многие отравились. А кто выжил, тот сбежал, теперь там никто не живёт.
— Через месяц вернутся, яд уйдёт. Даже раньше уйдёт, но пока они оклемаются, пройдёт время.
— Я поделился с Зану теми, кого ты отравил. Там даже душа американца оказалась. Зану воспрял и обещает помочь тебе.
— Американца? Видимо, инструктор военный. Ага. Так пускай помогает, я готов принимать помощь и жажду сокровищ. Ты же знаешь, для моих планов нужно много денег, а их у меня в обрез.
— Нужно тебе было тогда возвращаться в свой мир, но ты не захотел.
— Я???
— Ну да, в краткий миг выбора ты отказался реинкарнироваться в своём мире и выбрал новый. Ещё кричал: хочу девственный, девственный. Вот и получил. Вроде так сказал: чтобы интересно было…
— Врёшь поди? — усомнился я в словах Ящера.
— Вот те крест! — языческий бог перекрестился чешуйчатой лапой.
—
— Да? Серьёзно? Извини, не берут меня туда, говорят, что нет у меня грехов, а те, что есть, и не грехи даже, а так. Это у вас, людей, всё рыло в грехах, а у нас, высших сущностей, всё совсем по-другому.
— Ладно, давай ближе к делу, Змееголовый, а то ты горазд поболтать и ничем не помочь. Где вход в подземелье, что меня там ждёт, что я могу там найти и как оттуда выбраться и дойти обратно? А то я так тут накуролесил, что, боюсь, обратный путь будет гораздо сложнее, чем путь сюда.
— Отвечаю. Обратный путь ты сможешь сократить изрядно, и не думаю, что нарвёшься на врагов своих, они все мертвы. Разве что новых приобретёшь, но я не гадалка, такого предвидеть не могу.
— Иного не ожидал от тебя, но ты не ответил на мои остальные вопросы.
— Подожди, мне надо посоветоваться.
— А о чём ты раньше думал? Мог давно всё спросить.
— Я был занят.
— Чем?
— В карты мы играли с моим новым другом, делили сферы влияния. Я ему проиграл Афганистан, а он мне уступил немного Ирана. Мы отлично провели время и всё благодаря тебе, Мамба.
— Рад за вас, но я жду.
— Жди, я сейчас.
Несколько мгновений ничего не происходило, но вскоре перед моим мысленным взором снова появился Змееголовый.
— Тэкс, в общем, он не знает.
— ???
— Ну, он канул в Лету довольно давно, и не знает, где могут быть спрятаны сокровища, если они вообще существуют. Скорее всего, их разворовали ещё при штурме. Все места тайников он мне показал. Тебе придётся пройтись по ним и найти хоть что-нибудь. Да и вообще, он про многие поселения мне рассказал. Видел гору впереди, что изрезана пещерами, как сыр дырками?
— Видел.
— Там есть одна пещера, которая ведёт в лабиринт, но, скорее всего, вход в него завален. Если сможешь найти и очистить, проникнешь в подземный ход, что приведёт тебя в святилище Зану. Что там осталось, я не знаю. Зану сказал, был штурм, защитники святилища проиграли и почти все погибли, кроме нескольких человек, что сумели спрятаться. После битвы, когда арабы ушли, эти люди замуровали вход в святилище и спрятали его от посторонних глаз, чтобы невозможно больше было открыть его снаружи. Они заплатили жизнями за это и остались навечно верны Зану. Но сила времени вскрывает любые двери, и у тебя есть шанс. Где искать, что делать, я тебе покажу.
— Дай координаты, как найти его.
— Держи, — и в моё сознание хлынул поток мыслеобразов. — Вот тут есть вход в форт, точнее, в его подвалы, они небольшие и тоже завалены, но, может, что и раскопаешь. А вот таким он был когда-то, — перед глазами как в трёхмерном кино стала кружиться картинка местности с высоты птичьего полёта, затем в разрезе, в подземельях и прочих местах.
— Покажи мне святилище.
— Сей момент.
И снова перед мысленным взором закружилась сначала проекция, а потом и «живая» картинка былых времён. Блин, надо режиссёром становиться, такой материал даром пропадает. Я бы и «Мумию» переснял, и «Македонского», и царя Кощея — в главной роли Ящер о трёх головах. Да много чего ещё наваял: про Заратустру, например, или Ксеркса.