Мамба в Афганистане
Шрифт:
Я засыпал, а мозг настойчиво работал, выискивая информацию среди разрозненных фактов, что накидал мне в память Змееголовый. Вот тоже скотина, в карты он изволит играть, когда моя жизнь и судьба на кону стоит. Кто ещё будет ему души посылать, окромя меня? А он так наплевательски относится. Эх, ну надо думать, думать. Я заснул, а мозг продолжал работать, строя самые фантастические картины.
Перед глазами развернулся кусок пергамента, на котором неизвестными письменами было что-то написано. Я напряг зрение,
«Мы долго отступали, пришли в свой храм, что рядом с Буддой возведён и не мешает нипочём он жить нам в благости своей.
Но враг наш оказался нас сильней, теперь мы в юдоли своей, последний долг огню мы отдаём.
Мы в жертву принесли себя, да здравствует наш Зану-бог всегда! А кто решится нас узреть, тот должен бога возродить. Тогда он двери вам раскроет, и храм свой сам побеспокоит. А без него никак нельзя врата туда открыть.
Лишь лепесток священного огня, что символа коснётся, откроет вход в чертог, а до тех пор он ни за что не отворится, как ни стараться.
И наша жертва тем сильна, что бескорыстно отдана. Так знай, кто сможет прочитать сей свиток: ты символ нужный в развалинах найдёшь, покрытый пылью вековечной, и лишь тоскою бессердечной ты сможешь вновь попасть сюда.
Но знай, что ждёт тебя беда, лишь только ты без света вступишь в темноту… А, впрочем, незнакомец, ты предупреждён. Ищи и будешь награждён!
Ну, ни хрена себе послание. Ящер, Яще-ер!
— Чего тебе, Мамба?
— Как, чего? Мне нужен лепесток священного огня, чтобы проникнуть вниз, в чертоги, и там благость обрести.
— Давай, ты не будешь нести стихотворную муру, — ответил Ящер, глянув строго. — Тебе не помощь требуется, а ум. Его ты и так имеешь, включи мозги, найди свет и поднеси его к знаку. Даю подсказку, нужен свет от солнца. Я без тебя заботой поглощён, как дать тебе удачу. Ты видел, что гора закрыта, а в ней тоннель, но он обрушен, ей-ей-ей, поэтому давай мозгами тоже пораскинь, а то останешься навек в обители зороастризма. На этом факте я с тобою расстаюсь, бывай здоров, но я ещё вернусь. Не обольщайся, от тебя я не отстану. Гляди, парниша, веселей, хоть ты и негр, но русский до мозга костей.
На том Змееголовый растворился, а на меня как будто свет пролился, даря возможность понимания. И сон продлился дальше, но, увы, тут наступило утро, и встали мы, чтобы проникнуть в обитель зороастризма.
Бывают в жизни огорченья, и наш отряд, осла забрав, оружьем обряжен, с утра не жрамши, двинулся к тоннелю. Осёл, что был накормлен и напоен, шёл молча, не орал, а нам пришлось молиться… и думать, где священного огня добыть нам малый лепесток.
Быть может, надо на восток нам взором обратиться?
Возможно так, возможно нет, но приближается обед, а мы всё
Но здравое зерно, а это было именно оно, внезапно мозг мой посетило. Ведь что такое свет? Светило нас обогатило своим познаньем, — фух, кажется, меня немного отпустило.
Очнувшись от раздумий, взглянул я наискосок — бинокль лежал. А!!! Так вот, к чему сказал мне Ящер трёхголовый. Свет солнечный нам должен посветить, зажечь и осветить возможность входа в подземелье. Подсказка верная проста, не требует большого пониманья, да вот балда я.
Блин, что-то думать стал я в стихотворной форме. Ну, что же, так бывает, торкнуло почему-то, видно, неспроста. Вроде тут ничего такого не растёт, может пыльца какая прилетела, да обогрела моё сознание. А теперь нам надо лупой зажечь кусок бумаги и факел сделать. Потом тот знак найти, что указал во сне неведомый мне свиток.
Ну, а дальше обрести чего-то там, весьма хорошее и нужное. Тьфу, никак не отойду от этой пыльцы, вроде и не пил ничего. Я рассказал Саиду и Тану свою идею, и мы стали искать возможность розжига небесного огня. Промучившись десять минут, мы смогли линзой бинокля поджечь кусок бумаги, а от него уже и факел самодельный сотворить.
Но я совсем забыл, что нужно ещё знак найти. Туда мы поспешили. Разбитый лабиринт, нагроможденье пыли… Ползая по нему и камни обтирая, искали знак богов, но что-то не нашли.
Задумавшись, я огляделся. Ведь должен где-то быть загадочный и нужный символ! Вот люк, завал, коридор, в конце его тупик. А ну-ка, глянем туда, быть может, прячется в углу там нужный символ солнечных огней. Скорей туда, скорей!
Вот и тупик, вокруг пустые стены, но если провести по ним рукой, то кожей чувствуешь щербинки старой кладки. Пальцы нащупали узор, рисунок старый, неизвестный. Дунув на пыль веков, я очистил знак, и руку отведя, смог вдоволь им налюбоваться.
— Тану, давай за факелом, свети.
Мой друг-басмач, увидев, что нашли, бросился назад, крича: Саид, огня! Саид, огня!
Услышав крик Тану, тот газетный лист воспламенил, и от него поджёг свой факел. Неся его в руках, на помощь прибежал.
Факел долго нагревал чистую поверхность стены, пока линии знака не налились теплотой и жаром. Тепло проникало внутрь стены, постепенно снимая оковы вечных запоров. Не знаю, каким образом они держались и почему такие сложности, но, видимо, древние люди обладали такими знаниями, о которых нынешние поколения давно забыли. Жаль, столько знаний кануло в Лету безвозвратно.