Мамба в Сомали: Чорный переворот
Шрифт:
— Мы находимся в здании напротив вашего флигеля, через улицу, — и я подробно объяснил в каком именно.
— Ждите там, — распорядился голос. — Сейчас мы вышлем группу для сопровождения и охраны и заберём её у вас. Откуда вы звоните?
— Из аптеки. Через десять минут я буду на месте.
— Хорошо, ждите, через полчаса группа будет у вас.
Бросив трубку, я выбежал из аптеки. Виляя как заяц, бросился обратно и… внезапно нарвался на патруль, едва не сбив их с ног, выныривая из-за какого-то поворота. Кто они, я не знал. Всё сейчас измерялось скоростью реакции, у меня она оказалась чуть лучше.
—
Я помчался дальше. Добравшись до дома, убедился, что со всеми всё в порядке, отдал деньги хозяину и стал томиться в тягостном ожидании.
Всё произошло неожиданно. Вот мы спокойно сидим во дворе, держа оружие на изготовку, и тут вдруг словно из ниоткуда во дворе появляется несколько крепких парней.
— Где доктор? — спросил один из них с таким акцентом, что сразу стало понятно: он просто зазубрил эту фразу наизусть и вряд ли поймёт, если я отвечу на амхарском.
— В доме, — ответил я по-русски, внимательно смотря в чёрный зрачок ствола автомата.
— Ты звонил?
— Я.
— Веди к доктору.
Через пять минут, забрав все её вещи и саму женщину, морпехи исчезли в направлении посольства. Я успел только на прощание поцеловать руку девушки, взглянув в её глаза. Жаль, но она ещё не отошла от действия лекарства, и я не питал иллюзий, будто она что-нибудь запомнит. Ну, что же, и так бывает. Нет смысла расстраиваться, впереди меня ждут великие дела, а девушку безопасная дорога домой.
Обратно мы пошли пешком. Добравшись до здания ветеранской организации, заночевали там. Водитель быстро заснул. А мне было не до сна: из головы никак не шёл образ гордой рыжеволосой девушки и как я падал на неё, стараясь защитить от пуль и прижимаясь всем телом. Да уж…
Глава 12 Власть и Любовь
В связи с последними событиями в Эфиопии, экстренно было собрано Политбюро. Выступал генсек Михаил Горбачёв.
— Товарищи, обстановка в Эфиопии осложнилась по независимым от нас обстоятельствам. Идёт Гражданская война, город штурмуют противоборствующие силы. Мы рискуем влезть в очередную войну, теперь ещё и на Африканском континенте. После смерти преемника Менгисту Мариама генерала Негусси, ситуация больше не находится под нашим контролем. И нам даже пришлось вывезти всех своих людей из столицы, чтобы спасти их, — Горбачёв оглянулся на Громыко, ища подтверждения своим словам: — Не так ли, Андрей Андреевич?
Громыко вскинулся:
— Да, Михаил Сергеевич, всех уже эвакуировали. Обстановка там крайне тяжёлая.
— Дмитрий Тимофеевич! — обратился Горбачёв к новому министру обороны Язову, пришедшему на место Соколова, потерявшего доверие после фееричного приземления самолёта Матиаса Руста почти на Красной площади.— –Готовы ли вы организовать вывод наших войск?
— Да, готов, — подтвердил тот. — Чем раньше мы начнём выводить войска, тем проще будет завершить афганскую войну.
— Хорошо. Товарищи, кто может и хочет что-то сказать? Мы должны прийти к общему консенсусу. Есть возражающие против вывода наших войск? График вывода, может быть, кто-то хочет согласовать? Есть такие желающие, или все согласны?
— Нам необходимо выступить с заявлением в ООН, — заметил со своего места
Его поддержал маршал Язов.
— Нужно уведомить весь наш гражданский персонал, что мы покидаем Эфиопию и сворачиваем все программы. Мы, военные, не сможем защитить никого их тех, кто рискнёт остаться в Эфиопии. Естественно, кроме официальных представительств и дипкорпусов. Да и тех я рекомендую на время вывезти, скажем, в Асмэру или в Джибути. Пока в Аддис-Абебе всё не успокоится, — сказал он.
— Предупредим и вывезем. Займитесь этой проблемой на своём уровне, товарищи. Поставьте в известность все министерства, и нужно всех вывозить.
— Михаил Сергеевич, а какова отныне Генеральная линия в отношении Эфиопии? — снова спросил Громыко.
— Я уже её озвучил. СССР уходит из Африки. Мы сделали всё, что могли. Кроме этого, наши войска покидают территорию Афганистана. Пришла пора заняться внутренними преобразованиями нашей Родины! Как я говорил на пленуме, главное сейчас: «гласность-перестройка-ускорение». Только так, товарищи, и больше никак мы сможем догнать и перегнать Америку. Нам необходимо ускорить социально-экономического развития своей страны. Мы слишком долго возились за её пределами, потратив на это миллиарды рублей и не только рублей. Пора уже уделить внимание и внутренним проблемам. А они назрели, давно назрели.
Никто и не спорил, молчаливо соглашаясь с генеральным секретарём партии. Перестройка, так перестройка… Главное, чтоб не перегрузка с перезагрузкой.
— Всё, товарищи, заседание закончено. Прошу всех по рабочим местам!
Члены Политбюро зашевелились и, тихо обмениваясь мнениями, медленно двинулись на выход. Председатель КГБ СССР Виктор Михайлович Чебриков и глава МИДа Андрей Андреевич Громыко вышли вместе.
— Что вы обо всём этом думаете, Андрей Андреевич?
— Да плохо всё, — хмуро ответил тот, резюмируя: — Мы проиграли борьбу за Африку. Кстати, скажите мне, как его убили? Ну, этого генерала… Как его? По фамилии, мм…
— Негусси, — подсказал Чебриков.
— Да, Негусси.
— Его отравили очень сильным ядом. Смерть была практически мгновенной.
— Что вы говорите?! А как?
— Яд находился в письме!
— В письме?! — удивился Громыко. — А кто его убил, есть какие-нибудь версии?
— Версии самые фантастические. Так работать с ядами умеют немногие. Им был пропитан официальный бланк из английского посольства. Кто-то, возможно, хотел подставить англичан. Сейчас с этим разбираются. И, как показала экспертиза, аналогов этому яду нет. Если верить эфиопам, им он тоже неизвестен.
— Вы верите эфиопам?
— Не то, чтобы верю или не верю, — осторожно произнёс Чебриков. — Просто часть этого письма со всеми предосторожностями доставили в одну из наших военных лабораторий в Подмосковье и тщательно исследовали.
— И каков результат?
— Экспертиза показала чрезвычайную токсичность представленного вещества, учёные никогда не сталкивались ни с чем подобным. Яд, вероятнее всего, создан на основе растительных и животных ядов. Он не имеет ни цвета, ни запаха, но в то же время сильнее многих опасных химических соединений, вроде таллия.