Мамина дочка
Шрифт:
С Марком мы встретились у моего дома. Видно было, что он очень спешил, наверное, почувствован, что со мной творится что-то неладное. В мятой рубашке, с наспех причесанными волосами, он производил впечатление человека, проведшего ночь на ногах. Скорее всего, так это и было.
— Что с тобой случилось, Сима? — Марк с ходу обнял меня, погладил по голове. — С мамой поругалась?
— Нет. — Я покачала головой. — Она сегодня уже забрала документы и, кажется, устроила нашей директрисе головомойку. Но, Марк, она сказала мне одну вещь… — Я громко шмыгнула носом.
— Что? — спросил Марк.
— Она сказала, что мужчины ни на ком никогда
Я не смела поднять на Марка глаза, а он стоял напротив меня и молчал. Потом сказал совсем тихо и как будто виновато:
— Твоя мама критически относится к мужчинам…
— А чего ты хочешь? — вскинулась я. — Ведь мой отец со времен моего рождения даже не соизволил ни разу меня повидать!
— …и она очень умная женщина, — продолжил Марк. — Знаешь, незадолго до свадьбы с Любой я встречался с девушкой. Любил ее, как мне казалось. А потом она уехала куда-то с другим мужчиной, забыв поставить меня в известность. Конечно, я был уязвлен, обижен. А тут Люба с ее любовью. Мне и впрямь по дури казалось, что штамп в паспорте сразу переведет меня на новый уровень взрослости, что ли, заставит забыть тогдашние терзания. А потом я очень быстро понял, что совершил огромную ошибку. Я даже спросил у отца, конечно, в закамуфлированной форме: что делать, если женился на женщине, а потом осознал, что ты ее не любишь? Знаешь, что ответил мой отец?
— Что? — прошелестела я.
— Он сказал: «Это ведь твоя ошибка, не ее? Значит, сожми зубы и давай ей всю жизнь в два раза больше счастья, чем если бы ты ее на самом деле любил» Вот такая его позиция. И знаешь, я какое-то время и впрямь старался так поступать. Подготовил себя к тому, что любви в моей жизни не будет. И — не смог, понимаешь? А потом встретил тебя и понял, что мне просто необходим второй шанс. Хотя, кажется, веру в себя как в настоящего мужика утратил напрочь.
Марк стоял передо мной, опустив голову, как нашкодивший пацаненок. Я робко коснулась рукой его взлохмаченных волос.
— Не переживай. Знаешь, сегодня ночью я совершенно точно решила сбежать из дома. Вот видишь, даже документы взяла. — Я протянула Марку папку с моими школьными бумагами и паспортом. — Но теперь я понимаю, что так поступать нельзя. Ты не можешь сейчас бросить родителей и Любу, а я — маму. Нам нужно во многом разобраться. Но потом мы все равно будем вместе. Правда?
— Правда, — глухо проговорил Марк.
— А теперь пойдем ко мне пить чай. Мама уже на работе, — позвала я.
И мы пошли ко мне домой, оба измученные, измочаленные. Правда, чаепития у нас особого не получилось, потому что от волнения я не сумела отыскать в доме заварку. Впрочем, если мы и нуждались в чем-то, то совсем не в чае. Мы оба чувствовали себя потерянными детьми и старались все время видеть друг друга, даже по квартире перемещались, держась за руки.
В тот день мы с Марком стали близки. Наверное, для нас это была единственная возможность как-то преодолеть ту тяжесть, которая навалилась на наши плечи. Впрочем, я могу говорить только о себе. Мне ужасно хотелось тогда, чтобы Марк стал прежним, уверенным в себе, ироничным. Думаю, частично мне это удалось.
Когда появилась опасность, что вот-вот вернется мама, мы снова вышли на улицу и бродили по морозу еще пару часов. Говорили о нашем будущем, строили планы, смеялись. Жизнь снова казалась мне прекрасной. Потом Марк сказал мне виноватым голосом, что ему пора бежать. Я понимала — куда, и не задавала ненужных вопросов. Марк рвался проводить меня до дому, но
И все-таки Марк проводил меня до начала улицы. Впервые мы с ним поцеловались в губы на виду у поздних прохожих. Впрочем, наш поспешный поцелуй выглядел совсем как поцелуй двух давнишних супругов и никто не стал на нас таращиться. И все-таки до подъезда я неслась, боясь оглянуться.
У подъезда я закинула голову и поглядела на наши окна. Мама уже была дома. И, судя по тому, что свет горел в гостиной, даже успела поужинать. Значит, дома она уже около часа. Сердце у меня тревожно заныло. А вдруг я недостаточно хорошо прибралась в квартире и мама догадалась, что Марк был у нас дома и что между нами произошло? Вот кошмар получится! Я стала торопливо припоминать, в каком виде оставила свою комнату.
С тяжелым сердцем вошла в подъезд. Лифт работал, но блуждал где-то наверху. Я вдавила кнопку пальцем и принялась тревожно обтирать боком стенку.
Потом дверь лифта распахнулась, и оттуда на площадку ступила женщина. Я попятилась от неожиданности: это была мать Марка. Конечно, я сразу ее узнала, ведь я так долго всматривалась в ее лицо на старых фотографиях. Она немного изменилась, кажется, похудела, лицо сделалось еще более прозрачным. И кажется, она стала еще красивей. Женщина замерла, заметив меня на площадке. Видно, угадала, кто я такая. Поглядела на меня странно, будто виновато, бледные губы ее дрогнули, пытаясь произнести какое-то слово. Но я была слишком смущена и растеряна, чтобы вступать с ней в беседу. Я поступила как последняя трусиха: бросилась бежать вверх по лестнице. И бежала так до самой нашей квартиры.
Мама не вышла встречать меня в прихожую, и это, без сомнения, был очень плохой знак. Я быстренько скинула одежду и обувь, не нашла впопыхах тапочки и босиком побежала в гостиную. Уж лучше скандал, чем его ожидание.
Мама сидела на диване, закутав колени пледом. Как будто заболела или просто замерзла. На гостевом столике все еще стояли поднос с двумя чашками, вазочка с конфетами, заварочный чайник с посаженным на него тряпичном котом. Мама подняла на меня глаза, взгляд ее показался мне каким-то испуганным. Это было неожиданно.
— Что случилось, мамочка? — спросила я. — Эта женщина, мама Марка, зачем она приходила?
— Так ты ее встретила, — медленно проговорила мама. — Вы разве знакомы?
— Нет, но я видела ее на фотографиях, в тот раз, когда была в гостях…
— Почему ты не сказала мне, что встречаешься с сыном доктора Левитина? — странным, словно замороженным голосом спросила мама.
— Не знаю, — растерялась я. — А какая разница?
— Нужно было сказать…
— Да что случилось? — окончательно перепугалась я. — Вы что, поругались с ней? Что она тебе сказала? И как вообще она нас нашла?
— Сегодня я договорилась насчет новой школы, — словно не слыша моих вопросов, ровным голосом заговорила мама. — Завтра с утра придет машина, ты возьмешь свои документы, дневник, тетрадки — и мы с тобой вместе поедем в Питер. Учебники не бери, пока даже неизвестно, какое у тебя там будет расписание…
— Мама, почему ты мне не отвечаешь?! — закричала я. — Да мне наплевать на новую школу! И вообще на любую школу! Зачем приходила мать Марка?
— Я все сказала тебе вчера. О Марке придется забыть, — отчеканила мама.