Мамы-мафия: противоположности разъезжаются

Гир Керстин

Конечно, я была в шоке, когда Лоренц дал мне отставку, но постепенно мне стало ясно, что это было лучшее, что могло со мной произойти. Благодаря Лоренцу у меня была новая жизнь, новые соседи, новые подруги – и Антон.

У Лоренца была Пэрис, ошеломляюще красивая и интеллигентная фотомодель, и он мог быть счастливыми и довольным. Но с тех пор, как Пэрис забеременела близнецами, у меня возникло впечатление, что он немного ропщет на судьбу. Он только что от нас избавился, чтобы вести беззаботную жизнь, полную всяких неожиданностей, удовольствия и спортивных автомобилей.

С близнецами ему придётся обо всём этом забыть на ближайшие десять-двадцать лет. Иногда я не могла удержаться от некоторого злорадства.

Но и в моей жизни были некоторые закавыки.

Эмили. Мои родители. Гольф.

Нет, это не ошибка, я имею ввиду действительно гольф, а не Рольф или Вольф, которые, может быть, доставляют проблемы другим людям. В семье Антона все играли в гольф. И все друзья и знакомые Антона тоже играли в гольф. Даже Эмили играла в гольф, оснащённая хорошенькими маленькими клюшками, перчатками и клетчатой шапочкой с козырьком.

Антон был убеждён, что всем людям, которые не играют в гольф, в жизни не хватает чего-то основополагающего, поэтому он подарил мне абонемент на курсы гольфа в своём клубе. Я тут же купила себе клетчатую шапочку с козырьком и подходящие брюки. Но это не помогло: из всех участников я была самой бесталанной. Единственной, кто не усвоил правила. Единственной в клетчатых брюках. И единственной, кому тренер дал клюшкой под коленки. Разумеется, по ошибке, хотя, казалось, он не мог в это поверить.

– И как? Тебе понравилось? – спросил Антон, когда я вернулась домой.

Корректный ответ был бы «нет». Но я просто не могла разочаровать Антона. Кроме того, мне не хотелось казаться неблагодарной. Поэтому я улыбнулась и сказала, что было здорово.

Это была глупая ошибка. Потому что сейчас Антон записал меня на следующий курс: «К опытности всего через 14 тренировочных дней».

Но никто не мог упрекнуть меня в том, что я всё вижу в чёрном цвете: у моей подруги Мими я одолжила целую кучу клюшек и заказала книгу «Гольф для чайников». И парочку симпатичных туфель для гольфа. Из любви к Антону я постараюсь.

*

Самое неприятное на родительских собраниях в детском саду – это часами сидеть на маленьких детских стульчиках. Если у тебя рост метр восемьдесят, а ноги упираются в подмышки, особенно сложно найти удобную и при этом приличную позу. Поскольку я не хотела страдать от выпадения межпозвоночного диска, мне ничего другого не оставалось, как вытянуть ноги как можно дальше, отчего у присутствующих появилась возможность полюбоваться моими новыми туфлями. Действительно красивые туфли распознаются по тому, что они хорошо выглядят и в размере 42.

– Привет, – сказала я матери, сидевшей слева от меня. – Я Констанца. Мама Юлиуса.

– Привет, – ответила женщина и улыбнулась. Ей удалось положить ногу за ногу. – Я мама Денниса, который носит одежду Тофф-Тог.

– А, Деннис – это

тот, который всех всё время кусает, – ответила я. Юлиус и его друг Яспер ежедневно докладывали мне о кусачих атаках Дениса. Он кусал не только детей и воспитательниц, но и стол, и стаканы, и дети находили это смешным.

Мама Денниса внезапно перестала улыбаться.

– Он это делает только потому, что иначе не может себя выразить, – фыркнула она и оскорблённо отвернулась.

Ах ты Боже мой, я же совсем не хотела её обидеть. У меня даже не было намерения упрекать её, хотя её маленький Тофф-Тог (за неимением лучших выражений) откусил моему сыну пол-уха. То есть я хочу сказать, с детьми так бывает. Но, возможно, мне стоило бы позаботиться о том, чтобы воспитательницы научили таких детей, как Деннис, парочке ругательств, чтобы они не были вынуждены кусаться.

– А теперь, дорогие дети, расслабим наши челюсти и выкрикнем все вместе: «Глу-па-я о-безь-янь-я зад-ни-ца!». Да, прекрасно, вы делаете это очень хорошо. И ещё раз все вместе: глу-…

– К пункту один, – сказала фрау Зибек, и половина присутствующих глубоко вздохнула. Как всегда, когда в детском саду начинался новый год, поднимался вопрос о напитках. Новых родителей информировали о том, что запрещено давать детям с собой жидкости, особенно тогда, когда речь идёт о яблочном соке.

– Дети получают здесь несладкий фруктовый чай или воду в любых количествах, – сказала фрау Зибек. – Для общественного чувства не очень хорошо, если каждый ребёнок будет приносить с собой свой собственный напиток.

Завязалась обычная дискуссия о том, нельзя ли предложить Элле, которая с детства чувствовала отвращение к воде, во избежание дегидратации хотя бы разбавленный яблочный сок, если она пообещает потом обязательно чистить зубы, и что напитки комбуча способствуют концентрации, а вот про фруктовый чай такого не скажешь, и так далее, и тому подобное.

Моя подруга Анна, мама Яспера, друга Юлиуса, улыбнулась мне с противоположной стороны круга и закатила глаза. На ней, как всегда, были поношенные джинсы, а на её майке виднелось светлое пятно, скорей всего, от зубной пасты. Её каштановые кудри были собраны в хвост, и Анна была не накрашена. То есть утром она определённо подкрасила глаза тушью, но за день она распределилась под глазами, под которыми сейчас виднелась тёмно-серая тень. По контрасту с её небрежным видом я, правда, заметила новёхонькие серебряные босоножки на приличных каблуках.

– В яблочном соке куча кальция, – заметила мама Эллы. – Что важно для роста костей Эллы.

Фрау Зибек сказала, что Элла и другие дети во второй половине дня могут пить яблочного сока и напитков комбучи столько, сколько захотят, и Фрауке Вернер-Крёлльманн, председатель родительского комитета, сказала:

– Фруктовый чай готовится из био-продуктов.

Это несколько успокоило маму Эллы и мужчину, который ратовал за введение комбучи.

– Но Элтон любит только капри-солнце, – сказала женщина, чей зад был несколько великоват для детского стульчика.