Манчестер Блю
Шрифт:
– Прямо сейчас?
– А почему бы и нет?
– Давай.
Соулсон убрал ножки и покатил мотоцикл к выходу. Это была тяжелая машина, намного тяжелее, чем современные мощные японские мотоциклы. Маршалл придержал дверь, пока брат выкатывал «браф» наружу. Тяжелый мотоцикл завелся с седьмой попытки.
– Ну как, впечатляет? – спросил Соулсон, поворачивая ручку. Мощный рев мотора заполнил долину. – Как реактивный самолет, а? – Он взобрался на седло из черной кожи с металлическими пружинами. – Давай влезай.
Усевшись сзади, Маршалл почувствовал
– Открой ворота, – попросил Соулсон.
Маршалл соскочил и, открыв ворота, подождал, пока брат проедет, затем снова влез на заднее сиденье. – А как же шлемы? – прокричал он сквозь грохот.
– Остались дома. Ладно, обойдемся. Сейчас на дороге нет движения.
Он повернул ручку дросселя, поддавая мощи четырехтактному двигателю на 1000 см3 с двойным V-образным цилиндром, и отпустил сцепление. Машина сорвалась с места и, легко одолев подъем, пошла по дороге. Брат оказался отличным водителем, и Маршалл расслабился. Мотоцикл уже несся со скоростью 60 миль в час. Езда пьянила, лица задубели от морозного воздуха, Маршалл беспрерывно кашлял. Через пять миль Соулсон затормозил и остановился на обочине.
– У меня отмерзло лицо, – проговорил он, растирая щеки. – Здорово, а?
– О да. Особенно при моей простуде. – Маршалл опасался, как бы Соулсон не заразился от него.
– Извини.
– Да черт с ней, с простудой, но это действительно здорово. И часто ты так ездишь? – поинтересовался Маршалл, слезая с сиденья.
– Раньше каждое воскресенье, когда приезжал к отцу и возился с этим красавцем. Сейчас, со всеми этими делами, стало труднее выбираться.
– Как здесь тихо и спокойно! Я уж и забыл, что так бывает.
– Не возникает желания вернуться?
– Нет. Теперь мой дом – Техас.
– Огромная разница.
– Да. Но это мой дом. – Он вспомнил свой последний день дома, кровавую сцену в спальне, мертвую Бетти и детей. И с ужасом осознал, что теперь никогда не сможет там жить – все будет напоминать о трагедии.
– Ты выглядишь так, будто увидел призрак.
Маршалл тряхнул головой. Пока не время рассказывать брату о пережитом кошмаре.
– Просто замерз.
– Знаешь, почему я так предан полиции? – Соулсону вдруг захотелось открыть душу, поделиться с братом давно забытыми воспоминаниями. Он удивился, почувствовав при этом огромное облегчение. Мэри поняла бы его.
– Нет.
Соулсон поведал о том давнем случае на Сэдлуортском болоте, когда при виде тела замученного ребенка в нем созрела твердая решимость бороться с преступностью. Маршалл молча слушал, представляя, каково было Мэри узнать эти ужасные подробности.
– Вот почему, – заключил Соулсон, – я решил тебя отправить отсюда. Я не мог жить по двойным стандартам.
– Ты бы посадил меня?
Соулсон уклонился от прямого ответа.
– Это Мэри за тебя боролась. – Он взглянул на часы. – Пора возвращаться.
– Тебе следовало бы сообщить мне о ее
– После того случая в Мосс-Сайде я вычеркнул тебя из сердца, Джеймс.
– Все равно надо было написать.
Соулсону нечего было ответить. Он пожал плечами и влез на мотоцикл. Маршалл сел сзади, и они тронулись обратно. Теперь ехали медленнее, путь шел под уклон, и Соулсон старался не потерять управление на влажной, покрытой листьями дороге.
Когда до дома оставалось не больше мили, полицейская «панда» посигналила им, требуя остановиться. Она шла навстречу, но затем развернулась и последовала за ними.
– Вы нарушили правила тем, что ездите без защитных шлемов, – подойдя, произнес молодой бобби. – Я хотел бы взглянуть на ваши водительские права... – Тут он узнал Соулсона. – Даже если вы и начальник полиции, сэр.
– Извини, сынок. Здесь не было движения, и мы хотели прокатиться.
– Шлем существует для вашей же безопасности, сэр.
– Да, конечно. Больше это не повторится.
– Я должен оштрафовать вас.
– Это просто небольшая прогулка.
– Вы говорите это офицеру вашей полиции, сэр? – Он пристально посмотрел на Соулсона. Тот улыбнулся и ничего не ответил. – И что же, по-вашему, ему делать в такой ситуации?
– Оштрафовать меня или сделать выговор и предостеречь от повторения подобных вещей.
Молодой полицейский подумал секунду.
– Я верю, что вы застрахованы и у вас есть права.
– Конечно. Дома, в Южном Манчестере. Я готов предъявить их в любое время в ближайший участок.
– Хорошо, сэр. Я знаю, что ваша семья из этих мест. Иногда я захожу сюда узнать, здоров ли ваш отец. Я не хочу обременять вас лишними проблемами, у вас их и так достаточно. – Полицейский снова посуровел. – Но я предупреждаю вас: больше так не поступайте. Иначе в следующий раз вы будете оштрафованы.
– Это больше не повторится.
Полицейский направился к своей «панде».
– Это значит, что сейчас вы должны откатить мотоцикл до фермы, сэр. И пожалуйста, не пытайтесь на нем проехать. – Он сел в машину и уехал.
– Далековато тащиться, – произнес Маршалл.
– Не стоит рисковать. Он будет ждать за углом. – Соулсон с минуту подумал. – Нет, не будет. Он не захочет показаться мелочным. Поехали.
Они сели на мотоцикл и осторожно, не включая мотора, прокатились до угла. Машины не было видно, и Соулсон дал газ. Проехав в открытые ворота фермы, он остановился у сарая.
– Откуда у тебя пистолет? – спросил он.
– От тебя ничего не скроешь, – проворчал Маршалл, слезая с сиденья.
– Пока мы катались, я все время чувствовал, как он прижимается к моей спине.
– Он останется у меня, Чарльз.
– Не возражаю. Просто не хочу, чтобы ты им воспользовался.
– Боишься, я начну палить почем зря?
– Была такая мысль.
– Я уже не мальчишка, знаю, что такое оружие. Даже лучше, чем ты или кто-нибудь из твоих людей. Я не гангстер из фильма, а ответственный агент УБН.