Маньчжурия, 1918. Особый отряд
Шрифт:
— Конечно хочу, это же «Ромео и Джульетта», — глаза Ольги заблестели.
Они подошли туда — два билета в третий ряд обошлись ему с три с полтиной рубля.
«Недурственно, однако. Чего не сделаешь ради милой», — он вручил довольной Ольге отпечатанные на плотной бумаге билеты.
— Может, мне попробовать сюда устроиться? Я знаю Шастана ещё с довоенных времён, — произнесла она, когда они повернули, вышли на Железнодорожный проспект и пошли в сторону здания управления дороги.
— Устроиться кем?
— Буду аккомпанировать.
— Если хочешь, то устройся. Только есть одно но... — строго сказал Виктор, сдерживая улыбку.
— Какое?
— Постановку тебе придется смотреть не в качестве зрителя, а принимать в ней участие!
— Точно! — с досадой ответила девушка, потом засмеялась. — Тогда немного подожду.
— В принципе, работу ты здесь найти можешь, потому что если считать этот, то в городе три театра. Не считая нескольких ресторанов.
— Если ты не против, милый.
— Чего мне быть против? — усмехнулся он.
Ольга благодарно прижалась к нему, он приобнял её.
Виктор вёл девушку к железнодорожному кафе, а вернее сказать, ресторану. Подходя туда, он вспомнил про поручика Зверева, лётчика, и при мыслях об авиациит его накрыла острая тоска.
— Здесь так приятно! — когда они вошли, сказала Ольга.
Знакомый Виктору седой официант проводил их к одному из немногих свободных столов — большой зал был почти что забит.
Когда им принесли ужин и вино, он болтал с Ольгой о её театрально-музыкальной деятельности. Рассматривая зал и посетителей, краем глаза он увидел, что вошёл Тейт, однако это оказался какой-то другой человек, но тоже явно иностранец.
Обратно они взяли извозчика и в консульство приехали около десяти вечера.
— Зайдешь? — кивнула Ольга, когда он проводил её к комнате.
— Да!
Целовались они долго и стастно, Виктор уже довольно откровенно тискал её, однако более решительно действовать не спешил — девушка была ещё скованна и такими ласками он раззадоривал её. Да и ментальность здесь была далеко не такая, как в его времени.
— Спокойной ночи, — пунцовая Ольга проводила его и провела рукой по волосам.
Виктор чмокнул её в шею и пошёл спать.
Глубоко ночью его разбудил телефонный звонок.
— Виктор Антонович, извините за беспокойство. Только что стало известно, что утром рабочие депо и ремонтного завода объявят однодневную забастовку и выйдут на демонстрацию в качестве протеста против убийства Уманского, — доложил ему взволнованный Смирнов. — Адмирал считает, что их надо разогнать.
«Бля, и я что могу сделать?» — спросонья думал Виктор. — «Ну побастуют и разойдутся. Как он их разгонит, да и зачем?»
— Разогнать? А зачем?
— Это же пробольшевистская демонстрация.
— Нет, ни в коем случае. Игорь Иванович, скажите от меня адмиралу, что не надо вообще обращать на это внимание — рабочие полдня походят с флагами и разойдутся. Обострение только озлобит их, нам это вообще ни к чему!
— Полковник Орлов тоже так считает, и генерал Хорват, — в голосе Смирнова было легкое удивление.
— Нет смысла их трогать. Пусть этим занимается наша и китайская полиция, выставят наряды и хватит. Подполье большевиков использует по полной такой повод. Рабочим надо просто дать выпустить пар.
— Я вас понял, так и скажу господину вице-адмиралу. Спокойной ночи, Виктор Антонович!
— Спокойной!
В ресторане он выпил грамм сто пятьдесят водочки, а потому сейчас ему остро хотелось пить. Пришлось накинуть на себя китель и идти на кухню со свечкой.
«Адмирал у нас сторонник разгонов с нагайками, я смотрю. Если его не сдерживать, он тут наделает делов», — с тревогой думал Виктор, налив себе стакан водички из чайника.
Местная вода была довольно отвратительная, её обязательно надо было кипятить, и желательно не один раз, но и тогда оставался глинистый осадок и привкус во рту.
Встревоженный и сонный, Виктор вернулся в кабинет и увалился спать.
Глава 21
Выспаться Виктору не удалось — звонки не умолкали с семи утра. Началась довольно масштабная демонстрация — рабочие начали шествие от завода в сторону здания управления КВЖД.
«Будто я что-то могу сделать!» — настроение у него было плохое, как и всегда, когда он не высыпался.
Виктор быстро выпил кофе и отдал приказания унтер-офицерам в случае чего не поддаваться на провокации и вести себя сдержанно, если вдруг будут какие-то беспорядки около консульства. Однако это было маловероятно.
— В крайнем случае — стреляйте в воздух! — велел он.
Потом он облачился в гражданскую одежду, одел шляпу, спрятал револьвер в карман пальто и пешком направился в сторону центра, поскольку извозчика было сейчас не найти, а на машине он ехать не стал, естественно.
«Заодно наведаюсь к Тейту, повод как раз очень удачный», — решил он.
Отойдя квартал от консульства, Виктор уже через полквартала находился в плотной толпе людей — часть занимались своими делами, часть глазели, некоторые ходили группами и орали разные лозунги, иногда довольно злобные. Местной российской полиции он сейчас не видел, китайские полицейские стояли на перекрёстках по трое с деревянными дубинками.
Пройдя вчерашним маршрутом к Железнодорожному проспекту, он увидел плотную толпу с красными транспарантами и флагами, которая плавно двигалась к зданию управления. Приблизившись, он пошёл по тротуару, наблюдая и слушая — ему были интересны народные настроения.
Уже минут через пять Виктора совсем не удивило, что настроения эти оказались самые раздраженные и озлобленные: «Долой буржуев», «Долой Хорвата», «Хлеб — народу», «Не допустим террор» и подобные выкрики и лозунги на транспарантах.