Маньчжурский кандидат
Шрифт:
— Я на твой вопрос ответила, Том, а ты на мой нет.
— На какой вопрос?
— Станешь ли ты препятствовать нам?
— Препятствовать вам? Да я потрачу на это все деньги, до цента — свои и те, что смогу занять. Я вас презираю и боюсь, но когда я думаю о вас, то больше всего боюсь за свою страну. Джонни всего лишь клоун, но ты… ты улыбаешься, а сама прячешь в складках флага кинжал, дожидаясь своего часа. Надеюсь, он никогда не настанет. Скажу тебе вот что: если через месяц, на съезде, ты начнешь обрабатывать делегации с тем, чтобы имя Джонни фигурировало в списке кандидатов — или если я узнаю, что во время телефонных переговоров с представителями делегаций, которые начинаются завтра, ты действуешь в этом направлении, я инициирую против твоего мужа процедуру импичмента и нанесу ему удар, оперируя
После этого заявления мать Реймонда двинулась на сенатора, плюясь langrels. [28]
XXIII
Прежде чем отправиться с Реймондом в Нью-Йорк, Джози переоделась, упаковала вещи и написала длинное письмо отцу. Она сообщала, что они собираются немедленно пожениться и что они решили сделать это тихо, совсем незаметно — по вполне понятным политическим соображениям. Джози также писала, как невероятно, как бесконечно она счастлива, а также заверяла, что они скоро вернутся, и умоляла отца не говорить про их брак никому, из-за убежденности Реймонда, что его мать сразу же ухватится за новость как за новый козырь в политической игре, а все эти игры, с его точки зрения, не приносят ни одной из сторон ничего, кроме вреда.
28
Langrels— шероховатые куски металла в оболочке, которые применялись во время морских сражений с целью порвать вражеские паруса ( англ. устар.).
У двери квартиры Реймонда они оказались в три часа ночи, проделав весь путь до города в машине Джози. Не задумываясь, оба посрывали с себя одежду и бросились друг на друга, как изголодавшиеся звери. Джози и плакала, и смеялась от радости, не в силах поверить, что ее истинная жизнь, единственная жизнь, которой она по-настоящему жила, потому что в ней было ее сердце, вернулась обратно. Всего лишь мгновение назад он направлял их широкое каноэ по залитому закатным светом озеру к точке белого света на небе, которая все расширялась и расширялась, пока не затмила собой мрак. А наутро этот же свет уже озарял его лицо. Вся прошлая жизнь ей просто приснилось. Она вовсе не ждала его долгие годы, просто ей приснился сон. Они сошли с каноэ на берег, она заснула у горного озера, и ей приснилось, что он ушел, и все это долгое ожидание, в мирах, далеких друг от друга, ей тоже приснилось. Но вот наконец сон закончился. Он ее любит! Любит!
Реймонд отправил Джо Давни в «Дейли пресс» краткое письмо, в котором напомнил, что берет первый отпуск за четыре года, сообщил, что его колонка написана на пять выпусков вперед, и объявил, что вернется — не указывая, куда отбывает, — ко дню открытия партийного съезда.
Приехав в Вашингтон на машине Джози, они припарковали ее в гараже Сената. Назвавшись Джоном Старром и Мэрилин Риджуэй, они вылетели первым рейсом в Майами, а из Майами в Сан-Хуан, столицу Пуэрто-Рико.
Церемония бракосочетания состоялась в Сан-Хуане в тот же день, в 17.37. Вместо свидетельств о рождении беглецы предъявили паспорта; именно благодаря этому обстоятельству слуги закона и сумели припомнить их двумя днями позже, когда ФБР объявило Реймонда во всеобщий розыск, и отделение ФБР в Сан-Хуане начало свое расследование. Они вылетели из Сан-Хуана рейсом РАА269 в 19.05 вечера и вскоре прибыли в Антигуа. Там Реймонду, который извлек из кошелька одну из многих своих таинственных карточек, предоставили кредит и номер для новобрачных в отеле.
На следующий день, на чартерном судне с профессионально-безразличной ко всему командой, они отбыли в свой медовый месяц, в путешествие по островам Гваделупа, Доминика, Мартиника, Сеант-Люсия, Барбадос, Гренада, Тобаго и Тринидад.
Когда мать Реймонда вернулась в библиотеку и обнаружила, что сын исчез, она впервые в своей сознательной жизни запаниковала. Чтобы успокоиться, она заставила себя почти двадцать минут просидеть совершенно неподвижно. Но потом потребность
Чанджин хватился Реймонда приблизительно через два часа после нее. Однако о своей обеспокоенности он незамедлительно поставил в известность советские спецслужбы, позвонив туда по телефону. Так что они узнали об исчезновении Реймонда еще до того, как его мать оказалась в Вашингтоне, откуда намеревалась известить их. Русские тоже запаниковали. Был отдан общий приказ выследить беглеца средствами подотчетных им организаций, но, поскольку поиски ограничивались территорией Соединенных Штатов, дни шли, а результатов не было.
ФБР возобновило прерванное наблюдение за Реймондом на Мартинике. Действуя с присущим им мастерством, они уговорили двух членов команды сойти на берег, после чего вместо них взяли двух агентов ФБР.
Машину Джози обнаружили в гараже Сената, и их обоих идентифицировали — как родственников сенаторов, а Реймонда еще и как известного газетчика. В ФБР как раз намеревались обсудить проблему с сенатором Джорданом, когда из их отделения в Сан-Хуане сообщили о бракосочетании. Затем выяснилось, что имена мистера и миссис Шоу фигурируют в списке пассажиров авиакомпании, совершавшей рейс в Антигуа. Вскоре после этого, словно по мановению волшебной палочки, их имена оказались в списке постояльцев местного отеля. Через краткий промежуток времени молодоженов обнаружили на Мартинике, где двое агентов ФБР и взошли на борт судна, дабы защитить пребывающую в неведении парочку от кто-знает-чего.
Если бы Марко не проявил себя тогда этаким образцом деликатности, то есть не руководствуйся он субъективно гипертрофированными соображениями относительно святости и неприкосновенности медового месяца, то одним из двух новых членов команды стал бы он сам, с усиленной, состоящей из пятидесяти двух бубновых дам колодой карт в кармане. Так говорили впоследствии некоторые люди, которые, как говорится, сильны задним умом. Полковник, однако, счел, что пока молодожены плавают так далеко, им вряд ли что-то угрожает, и поэтому решил нанести Реймонду визит сразу по возвращении новобрачных из свадебного путешествия.
Джози и Реймонд вернулись в Нью-Йорк в пятницу вечером. Открытие съезда планировалось на утро понедельника, а проходить он должен был в Медисон Сквер Гарден. Они отсутствовали двадцать девять дней. Новобрачные въехали в квартиру Реймонда, загорелые и брызжущие радостью жизни. С отцом Джози удалось связаться со второй попытки: он вернулся в дом на Шестьдесят Третьей улице. Джордан настоял на том, чтобы отпраздновать радостное событие этим же вечером — из-за удивительных звонов и переливов, звучащих в счастливом голосе дочери. Торжество состоялось в итальянском ресторане на Пятьдесят Пятой Восточной улице. Город все отчетливее гудел, на глазах наполняясь политиками тире государственными деятелями, государственными деятелями тире политиками и просто энергичными личностями. Так что нет ничего удивительного в том, что газета, оппозиционная «Дейли пресс», мгновенно узнала о маленьком празднестве трех человек; в ресторан тут же явился фотограф, сделал снимок, и слухи о женитьбе получили свое наглядное подтверждение.